— Вначале решили, что это аллергическая реакция организма на использованные медикаменты. Затем перепроверили и сообщили супруге…
Борис криво улыбался. — Представляю реакцию забитой супруги Шеченко.
— Не представляешь… — Олег скривился в ответ. — Море слез, обвинений, причитаний, а под конец раскаяние и взятие вины на себя…
— И что она? — Алексей вскочил с кресла и начал прохаживаться по кабинету.
— Из предложенных анализов потребовала более точный ПЦР. Ответа ждать не долго, пару дней.
— Ясно…
* * *
Людмила смотрела на только что написанные строки договора и улыбалась. Настроение было приподнятое, не смотря на припухшие от поцелуев губы и легкую бледность от недосыпания. Бледность, как и темные круги под глазами удалось спрятать косметикой, чего не скажешь о сиянии счастливых глаз. Акчурин своим отсутствием дал им еще один вечер, который они заполнили до краев, успев даже поспорить.
Она рассказала ему о маме. Да, у нее есть прекрасная мама, живет в Черкасской области в поселке Катеринополь. Других родственников поблизости нет. Есть дальние и те разъехались, кто-то в Москве, кто-то под Ростовом, а тут только она. И маму она не видела все три года, пересылала деньги, что удавалось скопить, если не покупала шмоток для сопровождения нового кавалера и продавала драгоценности и гаджеты, что ей дарили особенно восхищенные. А в последние полгода часть белой зарплаты.
— Почему белой? — спросил Ванечка.
— Потому что заработала мозгами.
Она лежала рядом, наслаждаясь спокойствием и негой, и мужские руки мягко скользили по ее телу, выписывая неведомые узоры. Он не спросил, почему она не сбежала и из-под покровительства раньше не ушла. Не пытался достучаться, с вариантами различных возможностей, что ей в прошлом якобы представились. Он слушал, не перебивая то, что она была согласна рассказать.
— Хочешь к маме? — вдруг спросил, нежно поцеловав носик Людмилы.
— Хочу и не могу.
— Пояснишь?
— Видишь мое лицо? Она меня не узнает… — сдерживая боль в голосе, Людмила сильнее прижалась к нему. — Это мое третье лицо. С меня стерли прошлое.
— А что осталось?
— Г..глаза и волосы. — Даже произнося эти простые слова, она вздрогнула.
— Милая, он приподнял ее голову за подбородок. — Лицо не главное, она узнает тебя.
— По-почему?
— Ты осталась прежней, ведь так? — медленно кивнула. — Она узнает тебя. — Пообещал Ванечка и назидательным тоном добавил. — И чем раньше ты поедешь, тем лучше будет. Собирайся завтра утром.
— Не могу. — Она резко села и натянула простынь на обнаженную грудь. — У меня с ним свои счеты, хочу возместить.