— Доброго вечера.
— Добренького! — ухмыльнулся Фельдмаршал, продолжая рыться в бумагах.
— Все-таки глупая привычка отмечать вечер пятницы укоренилась. — Не прокомментировать его вид было невозможно. — А если расскажу Иришке?
— Это ее рук дело.
— Поссорились? — я сбросила пальто и заняла красное кресло.
— Нет, отмечали полугодие наших встреч. — Фельдмаршал оторвался от макулатуры и взглянул на меня. — Вижу, ты знала об этом событии и подарок мне принесла.
— Почти. Скорее это наш общий подарок от группы креатива и…
— Да, да, от группы креатива. Мне Виктор уже звонил. Плевался как ненормальный о том, что если ты и Шах, Шаген, — поправился Фельдмаршал, — заблаговременно придумали концепцию роликов то ни к чему тратить их бесценное время и задерживать после работы.
— Он хотел сказать: «его время». Семашко Николай в обсуждении участие принимал. Виктор включался периодически, чтобы съязвить.
— Возможно, он так и хотел сказать. — Фельдмаршал протянул руку за папкой, — хвастайся!
Не прошло и пяти минут как он довольным голосом, провозгласил.
— Да вам дай только поработать! Отвязная вы парочка, как я посмотрю. Настоящие Шах и Мат!
Увязнув в удобном кресле, я на его подколку отреагировала с опозданием:
— Федор…! Ты…
— Я-я, — поддержал он, — а ты не перебивай старших.
— Уж лучше скажи стариков…
— И все же извините, но Шах и Мат это убойное сочетание.
— Что?
— А что? — улыбнулся этот умник сорока трехлетний. — Шах тебя не смутил?
— Мат там откуда?
— Так я твои инициалы местами поменял: М — Михайловна, А — Анна, т — Тур, но ведь звучит! — он закрепил идею моим любимым выражением. — И вы действительно замечательно поработали.
— Федор, если эта присказка… — моя угроза разбилась в пух и прах.
— Закрепится, — провозгласил он. — Я уже все сделал, чтобы закрепилась.
— Зачем?
— Вернее за что, моя Мат, — ухмыльнулся шеф, — за Фельдмаршала.
— Но тебе же идет! — воинственно воззрилась на него. — Тебе «Фельдмаршал» идет, а я какой-то «Мат»!
— Мата Хари! — подмигнул этот зараза. — Вот теперь и тебе будет идти. Все работать!
Когда у него такое лицо шутки в сторону, я смирилась с неизбежным. То есть неизбежно при окончании работы с Шахом прозвище Мат исчезнет. А пока продолжим в деловом порядке.
— Какой работать меня увозят… — поплакалась я.
— В гарем?
— Если бы, — Федор довольно хмыкнул, продолжая всматриваться в наши идеи, — пока обещают только трудовую повинность.
— «Пока» и «только» — это сожаление?
— Да, горечь утраты свободного полета. Тебя не смущает, что я к нему могу привыкнуть и перебежать. Все ж мужик с деньжищами, умный, креативный…