— Может, огнемет в дополнение использовать? — предложил старший сержант Ничеухин.
— Запрещаю! — резко заявил я.
— Почему, товарищ старший лейтенант? — осведомился мой заместитель.
Я простил ему такую вольность и ответил:
— Сейчас мне вдруг в голову пришло, что пока я на крыльце прохлаждался, бандитов постреливал, эмир мог вытащить дочерей через окно и запихнуть их сюда, в этот вот лаз. Если так оно и было, то мы девочек сожжем.
— Их отец — главарь банды! — заявил Ничеухин.
— Да, так и есть. А они дети, да еще и девочки, — ответил я вполне нейтрально, хотя хотел проявить жесткость.
Это мое желание было вызвано вовсе не тем, что мой заместитель попытался возразить мне, своему командиру, что само по себе уже нонсенс. В этот момент я вспомнил своих дочерей и понял, что они не знают, чем их отец занимается. Потом я представил себе, как мои девочки ужаснутся, если узнают, что я, их отец, причастен к убийству двух таких же малышек, как и они.
Дети и родители не отвечают за грехи друг друга. Я сегодня уже заступился за отца и мать Рагима. И как раз потому, что так мне велела справедливость, хотя они даже пытались настроить односельчан уничтожить меня.
Другие бойцы взвода все слышали, но в спор не вступили, хотя мнения у них могли быть разными. Все мы служили в армии, где существует единоначалие. Именно я его олицетворял и поддерживал.
— Вперед! — приказал я ефрейтору Спасибогу.
После выстрела «Корда» сапер снял шлем, демонстративно поковырял пальцем в ушах, с одобрением глянул на Агафонова и забрался в лаз. Уже, естественно, в шлеме. Он включил маленький фонарик-зажигалку, свет которого издали не заметен. Луч же яркого и дальнобойного тактического фонаря был бы виден черт знает откуда. Он наверняка предупредил бы бандитов о нашем скором появлении.
Конечно, в идеале было бы безопаснее вести преследование вообще без фонаря. Однако очки ночного видения, имеющиеся у каждого бойца взвода, не позволяли нам заметить какую-нибудь хитрую ловушку. Они давали возможность увидеть только мину, установленную прямо посреди прохода.
Поэтому нам приходилось рисковать, надеяться на то, что шлем и бронежилет выдержат удары пуль, если вдруг прозвучит встречная автоматная очередь. Вообще-то они должны были бы спасти нас, если опираться на известные характеристики нашей индивидуальной бронезащиты.
Как оказалось, фонариком сапер стал пользоваться не напрасно. Уже через два метра после входа галерея стала выше и шире. По ней уже вполне можно было не на четвереньках ползти, а передвигаться в полный рост, только чуть наклонив голову.