– На девяносто девять процентов.
– Черт… Ладно. Так, значит, сейчас наш главный подозреваемый – Фрэнк? Думаете, Мэнди удалось сбежать, потому что мы держали его в участке?
– Возможно, именно поэтому, – пожала плечами Эвелин.
– Вы знаете, как мыслят преступники. Что он предпримет дальше, теперь, когда Мэнди у нас? Если вы, Грэг или Карли не придумаете, как найти доказательства, придется их обоих отпустить – и Фрэнка, и Уолтера Уиггинса. Пока у нас нет ничего, кроме подозрений и вашего чутья. А когда я их отпущу – исчезнет еще одна девочка, да?
Вопрос остался без ответа, потому что в этот момент вошли медсестра и врач, казавшийся очень усталым и измученным.
Томас и Эвелин встали с кресел.
– Итак?
– Признаки сексуального насилия отсутствуют, – сообщил врач. – Есть несколько ссадин: девочка, видимо, падала на бегу. Это все. – Он закрыл медицинскую карту. – В физическом плане она здорова, однако перенесла тяжелую психологическую травму. С тех пор как ее привезли, Мэнди молчит. Не разговаривает даже с родителями.
– Можно нам ее навестить? – спросил Томас.
Врач кивнул:
– Только постарайтесь ее не волновать. – И указал на дверь палаты в начале коридора.
– Идем, Эвелин, – позвал Томас.
Для пятерых людей в палате было тесно. По обеим сторонам от Мэнди стояли родители, а девочка казалась совсем крошечной и потерянной на большой кровати для взрослых. На Мэнди была больничная одежда, и она крепко обнимала новенького синего медвежонка, наверное купленного в холле, – у него на рубашечке было написано «Ты скоро поправишься!».
Отец Мэнди, высокий, полный мужчина с мешками под глазами, с трудом оторвал взгляд от дочери и повернулся к вошедшим:
– Она не хотела выпускать из рук старого плюшевого мишку, так что мы купили ей другого в магазине подарков внизу, – тихо сказал он.
Мать, миниатюрная блондинка с заплаканными глазами, крепко держала девочку за руку, как будто твердо решила никогда ее не отпускать.
– У Мэнди был плюшевый мишка, когда ее нашли? – спросила Эвелин.
– Да. Врачи его забрали вместе с одеждой и передали полицейским, – вздохнул отец. – Сказали, нужно провести анализ, там могут быть улики.
Томас положил ладонь ему на плечо:
– Правильно, следы ДНК, волокна ткани или что-нибудь еще. Джим, мы хотим показать Мэнди несколько фотографий. Не возражаете?
Джим взглянул на жену. Ее губы дрожали, но она кивнула.
– Хорошо, только мы останемся здесь, – сказал он.
– Конечно.
Эвелин присела на краешек кровати. Девочка была ужасно бледной, даже на фоне белоснежных простыней и стен палаты. Она казалась очень хрупкой, огромные глаза лихорадочно блестели. Ее похитили всего семь с половиной часов назад, но Мэнди выглядела так, будто провела в разлуке с родителями несколько месяцев.