Возвратившиеся с пустыми руками в усадьбу люди Бренно доложили нетерпеливо дожидавшемуся их хозяину о том, что ни Рибейры, ни Тано найти не удалось. В доме у Рибейры оставлена засада.
Бренно, с трудом сдерживая раздражение, спросил у Корно — молодого телохранителя и шофера сына, где Марко, и велел его позвать.
Тот в некотором замешательстве доложил, что Марко с ними нет: по дороге он отвез его в аэропорт.
У Бренно от удивления отвисла челюсть. Сын не мог уехать без спроса.
— Что ты мелешь? Ты что, сдурел?
— Марко велел вам сказать, — продолжал Корно, — что улетел по вашим делам.
— Куда?!
— Не знаю. Он сказал только, что хочет помочь вам.
— Он — мне? — вскричал в изумлении и возмущении Бренно. — Ладно, исчезни. Оставьте меня одного.
Тем временем Марко, прилетев поздно вечером в Стамбул, с утра пораньше испросил аудиенцию у могущественного Барбо, и турок назначил ему встречу.
Разговор состоялся все в той же гостиной. Барбо встретил его приветливо и через переводчика сказал:
— Ты очень молод — и это хорошо. Но мне жаль, что ты пришел слишком поздно. Я уже дал слово другим, и сделка с ними сейчас уже в процессе осуществления.
— Я приехал для того, чтобы предупредить вас, — заявил державшийся уверенно и авторитетно Марко, — что эту сделку вы заключили с мертвецом. Мы с отцом не оставим его в живых, где бы он ни был — в Италии или в любой другой стране. Рано или поздно мы все равно найдем его, раз он осмелился бросить нам вызов…
Помолчав немного, Барбо попросил переводчика перевести:
— Твой отец совершил большую ошибку. Он недавно нанес мне оскорбление, отказавшись заключить со мной важную сделку, хотя мы с ним продолжительное время сотрудничали. Он считал, что я запросил слишком высокую цену. Но это было не так. Барбо не забыл этой обиды. Сегодня ночью сюда прибудет то, что должно прибыть, а я уже отправил в Прагу то, что должен был отправить. Уже нельзя ничего изменить.
— Сыновья не ответственны за своих отцов, — возразил Марко. — Иногда дети весьма сильно отличаются от своих родителей…
Барбо предложил Марко вместе выпить кофе и еще побеседовать. Это поможет, сказал он, скоротать этот такой длинный день и такую долгую ночь.
На аэродроме в Праге Сильвию встретил старый знакомый — Пишник. При осуществлении совместной операции прокуратур Италии и Чехословакии, получившей условное название «Айгенберг», с итальянской стороны главной была судья Сильвия Конти, а с чехословацкой — этот молодой чех. Пишнику подчинялись приданные их группе силы милиции. Свое название операция получила по месту, где предполагалось произвести захват фантастически крупной партии наркотиков и получателей этого груза, — бывшему концлагерю, еще сохранившему свое немецкое название.