— На кого, например?
— На меня, например. — Он закурил. — И на тебя, прости за прямоту.
— На меня?
— Ну, я-то о тебе точно ни разу не заикнулся — блин, да я тебя, считай, и не знаю совсем. Но твое имя там всплыло.
— Хочешь сказать, они обо мне говорили? — ошарашенно переспросил я.
— Может, это Марион им что-то про тебя брякнула, не знаю. Там список километровый был: Брэм, Лора, даже Джад Маккенна… Про тебя всего пару слов сказали, уже под конец. Не спрашивай почему, но мне показалось, они и к тебе хотят нагрянуть. По-моему, это было как раз за день до того, как нашли Банни. Я как раз тогда у близнецов был. Генри как-то прознал, что федералы опять собираются к Чарльзу, и звякнул ему — мол, шухер, к тебе идут. Я, понятно, тоже не жаждал с ними встречаться, так что взял и слинял к Брэму, а Чарльз вроде забурился в какой-то бар и нажрался там до потери пульса.
Мое сердце, казалось, превратилось в огромный воздушный шар — сейчас он лопнет и разнесет мне грудную клетку. Неужели Генри потерял голову и попытался натравить ФБР на меня? Не сходится. Он никак не смог бы подставить меня, не подведя под монастырь и себя самого, — по крайней мере, я не видел ни малейшей возможности. С другой стороны… («Паранойя, немедленно прекратить», — приказал я себе.) С другой стороны, что, если Чарльз заглянул тогда ко мне совсем не случайно? Может, он все понял и, втихаря от Генри, уберег меня от надвигающейся беды?
— Слушай, по-моему, тебе сейчас не помешает выпить, — заметил Клоук.
Я встрепенулся:
— Ага. Наверно, не помешает.
— Тогда тебе прямая дорога в «Старую корчму». «Чумной четверг» как-никак. Два по цене одного.
— А ты идешь?
— Ты че, мужик? Все идут. Е-мое, хочешь сказать, ты никогда на «Чумном четверге» не был?!
И я отправился в «Старую корчму» вместе с Клоуком, Джуди, Брэмом, Софи, какими-то ее подружками и еще целой толпой незнакомого народа. Не помню, когда я вернулся домой, но проснулся я в шесть вечера на следующий день, когда ко мне постучали. Голова раскалывалась, живот крутило, но я все же поднялся, накинул халат и открыл. На пороге, улыбаясь, стояла Софи и держала в руках бумажную тарелку с рогаликом. Судя по заляпанной глиной футболке и выцветшим джинсам, она была прямо с занятия по керамике.
— Ты как? Все путем? — спросила она, заходя.
— Угу, — промычал я и, покачнувшись, ухватился за спинку стула.
— Ну и надрался же ты вчера.
— Знаю.
Внезапно перед глазами поплыло красное марево. Мне не стоило вставать, нет, нет, это было огромной ошибкой.
— Решила вот тебя проведать, а то мне что-то неспокойно было. — Она засмеялась. — Ты целый день нигде не появлялся, а тут еще сказали, что флаг приспущен. Я испугалась, вдруг это ты умер.