— Холодно, да? — все так же шепотом спросила я и погладила по спине подошедшего ко мне худого пса со свалявшейся шерстью.
Он вяло вильнул хвостом и обнюхал меня, не проявляя агрессии, а я…
— Пустишь погреться?
Не иначе, у меня рассудок помутился от нервного срыва. Ну согласитесь, графской дочке, выросшей в роскоши и любви, и в голову бы не пришло просить о гостеприимстве старого цепного пса, живущего в будке у нищего домика. А мне пришло…
— Я посплю сегодня с тобой?
Он будто понял меня. Снова печально вздохнул и побрел к своему укрытию, припадая на одну лапу. Остановился у входа, вновь мотнул хвостом и оглянулся.
И я решилась. Приблизилась, присела на корточки и вопросительно взглянула. А потом согнулась в три погибели и полезла внутрь, предварительно сняв со спины гитару, которую так и не осмотрела. Ее я прислонила сбоку к будке. Нечего уже терять…
Эту ночь мы с пожалевшей меня собакой провели бок о бок. Я у дальней стенки, свернувшись калачиком, а горячий худой зверь прижался ко мне боком, позволяя не замерзнуть и дотянуть до утра.
А как рассвело, я обняла моего спасителя на прощанье, погладила по умной грустной морде с глазами, вселившими в себя всю скорбь мира, и ушла.
Этим промозглым утром я была самым ранним и единственным посетителем убогой общественной бани, первой, на которую наткнулась в этих трущобах. На банщика, открывшего было рот, когда он увидел, насколько я выпачкана, глянула так, что он поперхнулся несказанной фразой и молча выдал мне банные принадлежности. С остервенением отмывалась, рассматривая огромный синяк на животе и стараясь не задевать разбитые губы. С мрачной решимостью здесь же стирала свои изгвазданные потертые вещи и отчищала от налипшей грязи сапоги. Нахмурившись, бережно оттирала треснувшую после падения на землю гитару. С непримиримым выражением лица сидела в жарко натопленной сушильне, закутавшись в драную серую простыню, ожидая, пока всё просохнет. И сама заодно отогревалась после ночи на улице. На прачек, которые возмутились, что я отбираю у них хлеб, и попытались выгнать, так зыркнула исподлобья, что они в момент от меня отстали. Только бурчали недовольно, поглядывая искоса, но приближаться ко мне больше не рисковали.
Плевать. Мне уже на всё плевать. Я больше не могу быть милой, покладистой, улыбчивой, услужливой и пытаться приспособиться. Если я не одержу победу над обстоятельствами, они победят меня.
Так что, как только мои вещи просохли, я натянула их и направилась к центру города. Мне нужен банк. Гномам нет дела до того, в каком королевстве отчеканены деньги. Мне необходимо разменять один из золотых, припрятанных на черные дни. Вот и наступил такой день.