Худорба же после первой попытки отжаться, бессильно рухнул на землю, прижал руки к груди и захрипел, пытаясь дышать. Боров ему явно что-то повредил, что теперь мешало легким нормально функционировать.
— Подъем доходяги, — скомандовал Боров, не желая наблюдать за жалким попытками своих подопечных, — я вас торжественно поздравляю со своим первым залетом. Вы не уложились в отведенное время для утреннего туалета и не исполнили приказ. Вы лишаетесь завтрака. За мной.
Рыжая и Худорба стали на ноги, и все трое поплелись за Боровом.
Они вновь шли между палатками, тренировочными площадками и всем тем, что они уже видели. Дорм даже успел условно поделить шатры и палатки на четыре вида: офицерские личные «покои», склады с вещами и орудием, «казармы», каждая для двадцати солдат, и столовые. В общем, оригинальностью архитектура лагеря не блистала.
За очередным гигантским шатром, который являлся столовой для сотен солдат, оказалось поле. Чистое, бескрайнее и дикое поле. Не единого деревца на многие квадратные километры, лишь колючие будяки, высокая пожухлая трава и редкие одинокие кустики. Если не смотреть за спину и не слушать гомон сотен голосов, то с огромным трудом, но можно представить, что ты стоишь в девственно-нетронутом поле. Нет никаких воин, смертей, проблем… лишь природа.
Без предупреждения Боров сорвался с места и скомандовал: «За мной».
Следующие неизвестное количество минут были безумным испытанием. Гигант, бежавший первым, ни на секунду не сбавлял темп, а когда казалось, что легкие вот-вот разорвутся, он каким-то непостижимым образом чувствовал это и ускорялся.
Второй бежала Рыжая. Первое время она пыталась не отставать от Борова. Неизвестно откуда у нее появилось это бредовое желание, но уже спустя десяток минут, она стала значительно отставать от него. Но при этом все равно сильно обгоняла товарищей.
Третьим в этом марафоне был Дорм. Он задыхался, «выхаркивал легкие», чувствовал, как его ноги немеют, но ни на секунду не останавливался отдохнуть. Парень не мог себе этого позволить. Как это так? Какая-то девчонка может, а он нет? Батя бы засмеял.
Ну и замыкал всю процессию Худорба. Как у него обстояли дела, понять было сложно, так как Дорм видел лишь миниатюрный черный силуэт далеко позади, который всё же передвигался. Лупоглазый иногда оглядывался, следя за тем, бежит ли еще Худорба, или уже слег…
— Да… река… может, я утоплюсь в ней… и всё закончится… — Дорм так и не понял, это его мысли, или он говорил вслух, но впереди действительно виднелась Река Народов. Широкая, стремительная и освежающе прохладная. Парень поднажал из последних сил, мысли о воде добавили ему прыти… или это опять же ему показалось.