Что он сделал после этого, я уже не помню. Помню, что очнулся в тесном квадратном помещении, подвешенным к низкому потолку за руки. Болели и ныли ребра, саднило в спине, а на полу подо мной растекалась вонючая лужа… Вот только не это…
Напротив меня стояла низкорослая обезьяна, заметно миниатюрнее Солонима. В руках она держала какую-то палку с крючком на конце. На крючке темнело что-то багровое и скукожившееся. Меня чуть не вырвало, когда я понял, что это было и почему у меня так горит спина.
Маленькую обезьяну звали Калим, в клане Тохота она была самой щуплой, но при этом самой жестокой – по ее собственным словам, она лично сжигала живьем конкурентов, а главу одного из соперничающих кланов выбросила без скафандра в открытый космос. Именно этому страшному карлику Солоним лично поручил выбить из меня все, что я знаю о «Времени вечности». Почему-то этот упертый болван думал, что я знаю больше, чем рассказал, и не верил, что договоренность с Ана-тари ограничивалась только долей от сделки. А еще казавшийся мне сначала добрым приятелем Солоним до глубины души ненавидел Шак’ар. Выскочка, которая была принята в основной клан на низком уровне, наверняка заработала свое положение, отдавшись одному из клан-лидеров, – так считал этот сильно изменившийся в худшую сторону Солоним. И невдомек ему было, что есть другие пути – например, аналитический ум. Странно, в игре он не производил впечатления настолько глупого и завистливого существа.
Калим сощурил глаза и остервенело принялся раздирать мне кожу крючком. От нестерпимой боли я потерял сознание. Боже, ну почему они не придумали сыворотку правды…
…Младший наследник клана Тохота крепил к стене допроса тело молодого гуманоида. Еще не зажившая рана на руке попала в магнитный захват, вырвав из тела человека хриплый стон.
Мучитель одобрительно кивнул наследнику и мягко отстранил его в сторону. Человека по имени Александр недавно перетащили из куба в обычную комнату для допросов. Даже не отмыв стену после одного из плененных членов клана Аюба, наследник, похрюкивая от удовольствия, сам вызвался закрепить этого упертого игрока, не желавшего делиться секретами с Солонимом.
«Слишком сильно тот подсел на игру, – в очередной раз подумал Калим, – раз пошел на захват новоприбывшего гражданина».
Хотя тот и был довольно необычным, но так ничего и не рассказал, не помогли нейросупрессанты, которые в него закачали на десятки тысяч кредитов, и даже физическая боль, к которой в обычной жизни мало кто готов, не смогла развязать ему язык.
Девять месяцев спустя