– Богомольня, – сказал Аэлло Август.
Аэлло хмуро посмотрела на него и не ответила.
Августа это ничуть не смутило.
– Любую богомольню за версту видно, – сказал он, – видишь, сколько нищих и попрошаек?
И вправду, вдоль узкого древесного настила, что ведет к высоким, аркой, вратам, сидят люди в лохмотьях, раскачиваются, тянут распахнутые ладони к тем, кто выходит из здания и особенно к тем, кто туда входит.
Стены богомольни искусно расписаны пригожими девицами в платках. Из-под цветастых платков свисают длинные косы, над головами парят, раскинув причудливые крылья, те же павлины, с райскими яблоками в клювах.
Несмотря на то, что время к вечеру, народ и не думает расходиться по домам: вон, поодаль и вовсе собралась толпа. Раздается крики, хохот.
– Что там? – Аэлло даже подпрыгнула, распахнув крылья, зависла в воздухе.
Широкие маховые перья легко, будто играючи, поддели лоток с леденцами, что нес, уперев в пузо, разносчик в черной шапочке. У него сизо-красный, немного набок, нос над жесткой щеткой усов.
Красные, желтые, зеленые петушки веселым, вырвавшимся на свободу потоком, посыпались на землю, пока разносчик, ахнув, не подхватил и не выровнял лоток.
– Совсем что ли, полоумная! – заорал он на гарпию. – Ишь, отрастила опахала-то! Что, думаешь, крылья есть – ума не надо, да?
Аэлло потупилась и покраснела. Тут нечего сказать в свое оправдание, кроме того, что она, конечно, виновата, и что не стоило распахивать крылья в таком людном месте…
Но тут разносчик заметил нехороший, из-под бровей, взгляд Августа. Задрал голову, оглядывая широкие плечи, и взгляд скользнул на могучую руку, что уверенно легла на рукоять меча.
– Я, конечно, извиняюсь, – быстро проговорил он, на ходу меняя гневные интонации на заискивающие. – Но это ж на сколько мне товару-то погублено? А ведь хороших денег стоит!
Цепес, воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, быстро нагнул шею и принялся подбирать черными губами пыльных ярких петушков. От удовольствия даже тихонько заржал.
– Ты меру-то знай, – хмуро сказал торговцу Август. – Смотри, на кого орешь! Не видишь, девушка перед тобой?
– Оно, извините, конечно! – залебезил торговец, одной рукой придерживая лоток, вторую поднял в учтивом жесте к шапочке. – Но ведь и вы меня поймите, господа хорошие!
Аэлло что-то пропищала, а Август важно сказал:
– То-то же, – и швырнул на лоток два медных кругляшка.
– Я-то что, я ничего, – пролепетал разносчик, зачем-то попробовал одну монету на зуб, и скрылся в доме с вывеской, изображающей пузатую пивную кружку.
Аэлло проводила торговца взглядом, пока тот не скрылся в трактире. Ощутив, как в горле пересохло, потянула спутника за рукав. Спустя пару мгновений, оставив фэйри сторожить Цепеса, или, скорее, Цепеса фэйри, они вошли следом за торгашом в шумное помещение.