– Нет, – покачала та головой и еще больше побледнела. – Гнома я отличу.
– Дрекавац он, – прошептала Аэлло, но никто кроме Августа, не услышал.
Дверь в опочивальню опять распахнулась, на лестницу вышел лекарь.
– Померла? – бойко спросила Лада, хватаясь за грудь.
Лекарь даже сплюнул с досады.
– Да будет тебе каркать, Лада, раньше времени!
– Что с ней? Что с моей Насьюшкой?
– Плохо дело, – сказал лекарь и вздохнул.– Если б простой порез был, оно, может и ничего. Но перо было отравлено.
– Что? – вскричала Лия, вцепившись в волосы.
Никто, кроме Аэлло, не обратил на нее внимания, тонкий крик девушки легко перекрыл бас начальника охраны:
– Отравлено?!
– Да-да, – рассеянно кивая, ответил лекарь. – Яд растительного происхождения, предположительно от растения илески, причем первого цветения. Оно самое мощное.
Лекарь вздохнул.
– Понятия не имею, где взять противоядие…
Из холщовой сумки на боку Аэлло показалась круглая голова с огромными фиолетовыми глазами и зеленым пушком на макушке.
– У меня есть противоядие от илески, – звонко сказала голова. – Оно у меня как раз с со…
Последние слова фэйри потонули в истошном визге.
В подвале сыро и зябко, пробирает до самых костей. Даже крылья потяжелели и неприятно набухли. Пахнет керосином, плесенью и сырой картошкой.
Под крылом, прижавшись к ее боку, дрожит фэйри. В тишине отчетливо слышно, как стучат его острые зубки
– Вихрь их дери, ты же голый, Бруни, – простонала Аэлло, – наверно, совсем замерз?
– Я не голый! – протестующе пискнул фэйри.
– Я тебя удивлю, но если ты считаешь эти обрывки полноценной одеждой, ты ошибаешься.
Бруни не ответил. Только еще больше задрожал.
– Ты, может, в сумку? – спросила Аэлло. – Все ногам потеплее. Я ее на колени поставлю, вот так, – сказала Аэлло и показала, как.
Она уселась на корточках, прислонившись сложенными за спиной, чуть расправленными крыльями к каменной стене. На пол садиться не стала – холодно. И, хоть и темно, что-то подсказывает ей, что здесь еще и грязно.
Бруни тут же вскарабкался на колени, нечаянно дернул Аэлло за волосы, она вскрикнула, он тоже.
Наконец, устроились. Фэйри маленький, но горячий, и Аэлло стало немного теплее.
– И чего они взбесились? – спросила Аэлло.
Люди – посетители, стражники, подавальщицы, повара и все, кто были в зале – набросились все вместе, стоило фэйри показаться из сумки. Истошный визг, ор, крики, удары со всех сторон слились в единый пульсирующий комок, центром которого Аэлло с удивлением обнаружила себя, прижимавшую к груди сумку с фэйри.
Она ничего не могла сделать, только сомкнула поверх сумки крылья, маховыми перьями наружу. Люди хотели отнять его, но, должно быть, побоялись порезаться о перья.