Чем глубже мы продвигались, тем явственнее слышался гул. Вскоре он заглушил все остальные звуки и начал здорово давить на уши. Между тем источник звука, похоже, был еще далеко.
Зотов резко остановился, и вся цепочка едва не повалилась, как костяшки домино.
Я шел вторым, и Зотов, не особо церемонясь, пригнул мне голову еще ниже, давая знак залечь.
— Ложись! — скомандовал я остальным.
— Самуэль! — крикнул Зотов.
Выстрел. Пуля взвизгнула, чиркнув по гладкой стене.
— Можем, конечно, перестрелять друг друга, но ты ведь понимаешь, что это не выход! — продолжал увещевать Стрелок.
В ответ Головастик незатейливо послал его куда подальше. Что-то этот местный гений не производит впечатления высокоинтеллектуальной особы.
— Диана, ты не пострадала?
— Алекс! — пискнула девица. — Забери меня отсюда!
Еще один выстрел. Давай, давай, умник. Как кончатся патроны — свистни.
— Слушай, кончай дурить! Давай поговорим! Деваться тебе все равно некуда!
— Да неужели?
— Было бы куда — ты бы здесь не сидел! Ну же, Самуэль! Обещаю, мы тебя не тронем. В конце концов, мы все сейчас в одной и той же заднице.
Очень образно. И главное — метко. Лучше и не скажешь, Алекс.
— Уродец с вами?
— Да. Но он тебя тоже не тронет, обещаю.
Джамал, как ни странно, возражать не стал. Вообще он как-то подозрительно затих. И не сказал бы, что мысль о вооруженном до зубов безумце, прячущемся во тьме где-то за моей спиной, придает оптимизма.
— Ладно, черт с вами.
Во тьме вспыхнул свет фонаря. Мы увидели Головастика, сидящего на полу туннеля и прикрывающегося девчонкой, как щитом.
Мы выпрямились и тоже зажгли фонари.
— Вы обещали, — устало сказал Головастик. — Посмотрим, чего стоит ваше слово.
Девчонка — чумазая, со спутанными грязными волосами, в изгвазданном мешковатом комбинезоне, но все равно смазливая до невозможности — одарив нашу разношерстную компанию лишь мимолетным взглядом, вперилась влюбленными глазами в Зотова. Я вздохнул. Что ж, вот она, наша последняя надежда. Жива и, судя по всему, невредима.
Полдела сделано.
Головастик оказался совсем не таким, как я представлял. Жирный, обрюзгший, заросший многодневной рыжей щетиной, походит он скорее на алкаша со свалки, нежели на человека, который сумел подмять под себя весь лагерь и что-то там мастерить из старой рухляди. Хотя, конечно, внешность обманчива…
— Ну и кто вы такие? — спросил он, взглянув на меня, а потом на Зотова.
— Мы оттуда, — ответил я, по обычаю местных вскинув глаза к потолку. — Меня прислал отец девчонки, чтобы я вытащил ее отсюда.
— Ха! А как же наши переговоры с фрименом Ковальски?