И наружу медленно, как в кошмарном сне, вываливается длинная многоногая тварь с огромными иззубренными жвалами, похожими на клещи, покрытая черным, блестящим от слизи панцирем. Одна из бесчисленных разновидностей ползунов.
Тишину разорвали яростные возгласы Зотова и Джамала. Я же на мгновение оцепенел. Колени предательски дрогнули, а к горлу подкатила волна тошноты. Любой, кто меня знает достаточно хорошо, плюнул бы в морду тому, кто назовет Грэга Нортона трусом. Но я-то о своих слабостях знаю.
Я не то чтобы боюсь эту тварь… Но от одного вида этих скользких жвал, блестящего панциря, россыпи бельмастых глазенок на передней части туловища… От мысли, что ОНО сейчас приблизится… Коснется меня… О той склизкой вонючей жиже, что брызнет из него, если вскрыть этот чертов панцирь…
Я бросил полный ненависти взгляд наверх, пытаясь разглядеть хоть одного из тех, что на балконе. Они будто бы знали…
Ползун, поводя уродливой башкой из стороны в сторону, безошибочно нацелился на меня. Приподнялся на дыбы, шевеля в воздухе передними парами конечностей. Жвалы широко разошлись, обнажая круглую пасть, окаймленную бахромой мелких шипов.
И из этой пасти вдруг вырвался протяжный и тонкий, на самой границе человеческого слуха, писк, от которого дрожь пробежала по позвоночнику, и цунами ужаса и омерзения вышвырнуло из мозга все мысли. Я подхватил с пола лом, выставил его перед собой и застыл.
Основное оружие наемника — это, конечно, пушка. Бластер, лучемет, огнестрел — неважно. Однако и рукопашную каждый уважающий себя вояка осваивает. Вот и я немало часов провел в спортзалах, в том числе упражняясь с боевым шестом. Конечно, земное кунг-фу и рассчитано на землян или, по крайней мере, на гуманоидов. Но кое-что, может, сгодится и против этой пакости…
А пакость тем временем опустилась на все лапы и бесхитростно поперла на меня. Я до боли в пальцах стиснул свое жалкое оружие, матерясь сквозь зубы. Гладиаторские бои решили устроить, уроды? Я вам покажу бои…
Я едва удержался от соблазна перехватить свой лом на манер копья и метнуть его в одну из фигур, маячащих на балконе. Да, потом жить мне останется секунды две, но что с того? И так уже ясно, что отсюда не выбраться. Так стоит ли напоследок развлекать этих подонков?
Ползун преодолел разделяющее нас расстояние, и мне сразу стало не до размышлений. Куда-то улетучились и злость, и бесконечная усталость, и даже дрожь в коленках, уступив место одному-единственному желанию — жить. Выжить, несмотря ни на что.
Встретил тварь коротким тычком в морду. Надеялся попасть в глаз, но многоножка оказалась шустрой — дернула башкой, и удар пришелся вскользь. Я отпрыгнул в сторону, пропуская ее мимо. Она, будто бы по инерции, проскользнула дальше, едва не коснувшись меня одной из лап. А потом вдруг резко завалилась на бок, пузом ко мне.