Сами зэки, видно, тоже это понимали. То и дело кто-нибудь из них начинал орать что-то насчет того, что мы все в могиле и что лучше уж сразу вскрыть себе вены, чем гнить здесь заживо. Кажется, кто-то даже последовал этому совету. То там, то здесь возникали яростные перебранки, некоторые из которых закончились поножовщиной. Я поначалу попробовал взять на себя командование — уж не знаю, с какой стати. По старой привычке, наверное. Какое-то время бродил по пещере, разнимал дерущихся, пытался как-то объединить всех, призывал начать разбирать завал. Но прислушивались ко мне, только когда я переходил на ругань и начинал раздавать оплеухи, а так все норовили держаться подальше. Так что, в конце концов, плюнул я на все это и, забравшись на один из крупных обломков, стал наблюдать за происходящим со стороны. Бао, все это время державшийся неподалеку от меня и не проронивший ни слова, последовал моему примеру. Так мы и сидели, как два попугая на насесте, когда появился Джамал.
Я не сразу его разглядел. Заметил только, что зэки вдруг разом притихли, разбрелись по дальним концам пещеры, изображая кипучую деятельность возле завалов. Лишь потом, когда Бао молча ткнул меня локтем в бок, я обратил внимание на троих вооруженных огнестрелами зэков, держащих в руках ярко горящие факелы. По-моему, Ханс и его люди. Между ними маячила сутулая фигура Джамала.
— Смотри-ка, живой… — пробормотал я. — Значит, внутренние пещеры не завалило.
Бао молча покивал, не сводя глаз с уродца. Джамал же, не спеша обойдя полукругом всю пещеру, направился к нам.
— А! Живой, морда косоглазая, — одобрительно кивнул он Бао. Меня смерил взглядом и, хихикнув, тоже кивнул: — Ты, я смотрю, тоже уцелел… как тебя там…
— Грэг.
— Ну, да, как же я мог забыть, — захихикал он в своей обычной бесноватой манере. Я не обратил на это внимания. Похоже, уже успел привыкнуть.
— Ну, я рад, что ты живой. Обидно было бы, если б тебя пришибло в первый же день, правда? Ты ведь еще не успел толком насладиться здешними красотами…
Я ожидал, что он снова захихикает, но он оставался серьезным. Видно, безнадежное это занятие — пытаться предугадать поступки этого придурка.
— Что делать собираешься? — спросил я, воспользовавшись паузой.
Джамал скривился.
— Хрен его знает. Такого раньше не случалось. Потряхивало, конечно, иногда, но стены здесь крепкие. Там, дальше, — он мотнул головой в сторону своего логова. — Только песок с потолка посыпался чуток, и все. А здесь — такое паскудство…
Он обернулся, разглядывая завалы, и что-то забормотал себе под нос. Похоже, ругательства.