Он развернул меня, задирая футболку мне на голову. Кинул на кровать, как будто я бревно. Попыталась встать, но не успела. Это было насилие. Грубое, нескрываемое насилие. Оставалось лишь глотать слезы. Он не слышал ничего. А я не понимала, как такое возможно. Как из хорошего человека, он превратился в чудище? И до этого он был груб, но не переходил черту.
Потом он лег спать. Словно ничего не было. Мне же было плохо. И морально, и физически. Утром живот болел так, что я плакала. Появились капли крови. После этого я попала в больницу, с угрозой выкидыша. Май я встречала лежа под капельницей.
Было тоскливо и одиноко. Я смотрела на солнце, что светило в окно. Весна всегда красивая, как невеста. Цвели яблони. Небо было ярким, слепящим. Хотелось вдохнуть воздух полной грудью. Взлететь туда, к этой синеве. Казалось, что там нет всех этих проблем. Только легкость и беззаботность. Но я понимала, что это все лишь кажется. Нет беззаботности в этой жизни. И вряд ли будет беззаботность в следующей.
Рядом в подушку плакала соседка по палате, которая потеряла ребенка. Сегодня ее привезли после чистки. Довольно большой срок, но спасти малыша не удалось. Родился мертвым. А я пока держалась. Угроза не спадала. Каждый день я боялась потерять малыша. Мальчик. Вчера узи четко показало, что у меня будет сын, защитник. Я не знала, что буду делать, если он не выживет. Тогда и самой жить не захочется. Гену точно видеть бы не захотела. Несколько дней я его просто ненавидела. А потом… Потом остыла. Я его не оправдывала. Но и не злилась на него. В душе была просто пустота, которую мне не удавалось ничем заполнить. Только тоской и одиночеством.
А облака все плыли и плыли по голубому небу. Они продолжали звать и меня, и сына. Жить совсем не хотелось. Было слишком тяжело. Или я просто неправильно жила? Вроде все наладилось. Так почему же все случилось именно так, как случилось? В чем моя вина? Или все тянется из прошлого? Или Гена такой же, как все?
Принесли передачу. Неожиданно. Я уже лежала неделю в больнице и передач мне не было. А тут кто-то расщедрился. Хотя, я подозревала кто. Гена. Только он знал, что я в больнице. Мама не знала. Когда я с ней в последний раз общалась? Давно. Надо будет навестить, когда выйду. Она ведь даже не знала, что я замуж вышла. Мы же свадьбу играть не стали. Только расписались и тортик купили. Даже колец не было. Только штамп о браке. Гена никакую романтику и «мишуру» не признавал. А потом было не до того, чтоб ехать в город к маме. Надо будет у нее номер телефона взять, чтоб потом хоть перезваниваться. Вроде в двадцать первом веке живем.