Симона презрительно морщится. Лежащая на коленях рука ее дрожит.
— Я неприятен вам… физически?
На глазах у Симоны слезы. Она отрицательно качает головой.
В этот момент из вестибюля доносятся неуверенные шаги. Словно ищет дорогу незнакомец.
— Кто там? — кричит Фомбье.
— Я!
Голос Сильвена — оба почувствовали облегчение от того, что не будут больше наедине. Фомбье перегнулся через перила:
— Черт побери! Никогда бы не подумал, что это вы! Что это у вас ноги заплетаются?.. Поднимайтесь, вы очень вовремя.
Над первым пролетом показалась голова Сильвена.
— Я просто падаю от усталости, — сказал он. — Совсем отвык долго ходить. — Он наконец поднялся на второй этаж. В руках у него корзинка вишни. — Я взял ягоды во флигеле, проходя мимо.
— Видите, как будет хорошо! — обратился Фомбье к Симоне.
— Что будет хорошо? — спросил Сильвен с полным ртом.
— Представьте себе… Я только что сделал предложение вашей сестре.
Сильвен бросил в рот сразу три ягоды и резко оторвал черенки. Прожевал, вытер губы и тогда только проговорил:
— Поздравляю! И когда же свадьба?
Он спокоен. Словно его это все не касается. Прицелился в пустоту и, сжав косточку между пальцами, стрельнул ею.
— Ваша сестра еще не дала согласия, — ответил Фомбье.
— И напрасно, — небрежно произнес Сильвен. — Вы же предлагаете ей положение, обеспеченность… Все, о чем может мечтать женщина. И сестра об этом мечтает, я уверен. На ее месте я бы не стал сомневаться ни минуты.
— Сильвен!
— Ваш брат прав.
— Будь он действительно на моем месте, он бы так не говорил.
Сильвен старательно выбирает из корзинки самые зрелые ягоды, сросшиеся по три, четыре штуки на веточке, черные и блестящие, кое-где поклеванные воробьями. И медленно ест их, словно нет для него ничего важнее в мире, чем эти вишни.
— Останетесь жить здесь? — спрашивает он.
— Здесь и в Кемпере, — отвечает Фомбье. — Но сначала я думаю совершить путешествие… Само собой разумеется, вы тоже будете с нами.
Вишневая косточка, отскочив от окна, запрыгала по гравию.
— Ну, я… — прошептал Сильвен. Он повертел веточку сросшихся ягод и надел ее на палец. Задумался. — Я вообще-то…
— Это невозможно! — произносит Симона.
Сильвен отпихивает корзинку, лицо его оживляется.
— Лично я согласен. Ваше предложение — большая удача для нас, господин Фомбье. Никогда в жизни нам так не везло! Сестра заставляет себя упрашивать, но это так, для проформы. Она будет счастлива с вами. И знаете, Симона этого заслуживает! Всю жизнь обо мне думала. Пора подумать и о себе. Я теперь вообще не в счет. Я стал…
— Дураком! — кричит, срываясь, Симона.