— Давай, Вениамин, дуй, — сказал напоследок Курепов. — Мы будем после 19.30. Я знаю, баксы жгут карман. Можешь заехать к родичам, подкинуть им с пяток тысяч. Покровитель не возражает.
Видно, Покровитель этот совсем уже передал Веньку под патронаж Курепову. Перестал посещать, вещает его языком. Обидно, досадно, но ладно.
Представьте теперь, какие глаза сделались у восседающих на скамейке бабушек, когда перед подъездом остановилась шикарная черная иномарка и из неё вышел весь из себя Венька Рапохин. То есть, в принципе-то он был одет весьма просто — белая рубашка с галстуком, черные брюки, но всё это было с иголочки, без единой морщинки, качественное, не какое-то там китайское однодневное барахло. Был Венька загорел, аккуратно причесан, в модных черных очках, при себе имел кожаный кейс с хитрыми золочеными замочками. Бабкам сказал не обычное «Здрасьте», а «Здорово живем, бабули», отчего те совсем уже рты поразевали.
Поднявшись на лифте на шестой этаж, Венька своим ключом открыл дверь и очутился в до боли знакомой атмосфере с привычным запахом маминого лосьона, жареных котлет, кофе и дрожжец — поди, опять заквашивали бражку.
Просматриваемая из прихожей кухня была пуста, на плите на малом огне стояла накрытая крышкой чугунная сковорода и пыхтел, собираясь выпустить толстую струю пара, чайник.
Из спальни выглянул одетый в майку и спортивные портки папахен, сделал круглые глаза, сказал неуверенно:
— Чтоб мне лопнуть. Венька.
В спальне грохнули чем-то тяжелым, ойкнули, и в коридор, завязывая пояс на халате, вышла мама.
— Ну, наконец-то, — сказала она. — А-то совсем пропал…
Как раз и картошка с котлетами поспели. Отец вынул из кастрюли пахнущие укропом малосольные огурчики, водрузил на стол бутылку чистейшего первача.
Венька хоть и сел за стол, но от ужина категорически отказался. Было в его голосе что-то такое, уверенное, что однозначно указывало — настаивать и переубеждать бесполезно. Дабы скрасить некоторую резкость, он добавил, что приглашен на торжество и что в запасе у него от силы десять-пятнадцать минут. От стола к столу, сами понимаете, скакать не резон, не зайцы.
Мама не обиделась, положила второго отцу и себе, начала рассказывать, что у Кирилла с работой какая-то ерунда, что-то там налоговая раскопала, а Кириллу отвечай. Нашли крайнего. Отец же надулся, нахмурил брови, засопел, молчком налил и хлопнул стопку.
— Всё нормально, — сказал ему Венька. — Не обижайся. В следующий раз.
После чего сходил в коридор к своему кейсу и вернулся с пачкой стодолларовых купюр.
— Я теперь неплохо зарабатываю, — добавил он, положив пачку на стол.