Неуловимо быстро оказавшись у ближайшего к нему наймита, он нагнулся над ним и сомкнул пасть, прихватив голову несчастного до плеч.
Бедняга задергался, замычал что-то, засучил ногами.
Шеридан почмокал, блаженно закатив глазки под потолок, затем отпустил обслюнявленную голову. Наемник, всхлипывая, принялся судорожно вытираться.
Какой-то паренек, бегом спускавшийся с верхних этажей, остановился перед распахнутой дверью, сказал с отвращением: «Ну и вонища. Кошка, что ль, сдохла?», — и, дробно топая, скатился вниз.
— А с тобой что сделать, миляга? — спросил Шеридан, подходя к следующей трясущейся от страха жертве…
Прибывшие через десять минут омоновцы обнаружили открытую настежь дверь, трех примотанных антенным кабелем друг к другу, ворочающихся на полу голых мужиков, паспорта, пистолеты и патроны на кухонном столе, здесь же доллары в упаковке и пару пакетиков с героином. Никого больше в квартире не было.
Всё было преподнесено, как на блюдечке.
В квартире, если не считать разваленной постели, было относительно чисто, но запах стоял совершенно мерзостный. Просто какой-то убийственный запах.
А бандюги были жалки и чем-то смертельно напуганы.
Глава 14. Что же мы так бедны-то?
Надо ли говорить, что Гыга, прикинувшийся Шериданом (любил он эти милые шалости) и так напугавший наемников, шепнул Курепову на ухо имя заказчика.
Имя это в столице было весьма известным и принадлежало субъекту, делающему заявку на верховную власть. Где-то ему Курепов перешел дорогу, но скорее всего дело было не в этом. В Курепове дальновидный этот дядя, богатый и хитрый чиновник высокого ранга, по-видимому, разглядел опасного конкурента.
Расправиться с этим сановником, как расправились с Абрамовым, было затруднительно — он охранялся что тебе шапка Мономаха в Алмазном Фонде и сам мог прописать ижицу кому угодно.
Но недолго уже оставалось ждать. Уже Максимчик готовил проект Указа, а Президент в Горках-9 накапливал силу и волю, чтобы его подмахнуть. И тогда никакой высокопоставленный сановник не будет страшен, ибо Курепов становился реальным и могущественным носителем власти. Об этом тоже шепнул Гыга…
Новое жилье непременно требовалось обмыть, на этом настаивал Курепов. В 17.30 он отпустил не успевшего ударить палец о палец на работе Веньку, дабы тот выдвинул на середину гостиной стол, накрыл его скатертью, а когда в 19.00 из ресторана привезут ужин, расставил всё, как положено. Приглашенных будет двое — друзья Курепова по Плехановскому, с которыми вскорости предстоит работать вплотную. Ребята умные и дошлые. Никаких баб, стервы не должны знать об этой квартире. От них, от стерв, с их мукомольным языком только вред. Первейшие наводчицы, хотя, может быть, даже и не подозревают об этом.