В восемь вечера Венька был в Резиденции.
Тут надо сказать об одной его особенности. Полагающихся по штату шофера и двух охранников Венька работой не обременял — повсюду на оставшемся от старых времен «Ауди» гонял в полном одиночестве. Курепов высказывался по этому поводу в том плане, что идет подрыв авторитета, несолидно, мол, государственному чиновнику носиться по городу, как какой-нибудь шестерке от мелкого бизнеса, но Венька всё равно делал по-своему.
Короче, в восемь он прикатил в Резиденцию.
Стол был накрыт в банкетном зале.
Повара под предводительством тети Маши постарались на славу. Всё было оформлено, как любили говаривать старые рестораторы, по первому классу. Скатерти, накрывающие составленные в длинный ряд столы, что символизировало одну большую кормушку, были белы и хрустки, как снег. Резной хрусталь переливался весенними сосульками. В этом белоснежном сверкающем обрамлении сочно и выгодно смотрелись аппетитные многоцветные яства, каждое из которых было приготовлено по-особому, с форсом. Ало-розовая сёмга, например, не просто была нарезана тончайшими пластинами, а каждая такая пластина была скручена в трубочку и наколота на деревянную шпажку с удобной ручкой. Ветчина была сделана рулетиком с наполнителем из размельченных яиц, маринованных грибов и зелени. Помидоры нафаршированы еврейской закуской — смесью тертого сыра, майонеза и чеснока. Янтарный студень обильно посыпан клюквой, а пышная «шуба» — дроблеными грецкими орешками. И так далее, и тому подобное. Разумеется, было много шампанского, торчащего внаклон из серебряных ведерец, коньяка, водки, французского вина в корзиночках, фруктов.
Веньке выпало сидеть напротив Кирилла. Стол был широк, щедро заставлен, и Кирилл за всеми этими щедротами как бы находился в засаде. В общем шуме и гаме до него было не доораться.
По левую руку от Кирилла восседал острый на язык, красивый, как Нарцисс, чернокудрый Иосиф Лазарев. Порой они наклонялись друг к другу, говорили что-то, улыбались этакой блуждающей улыбкой. Лазарев был министр экономики, ему было о чем поговорить с министром финансов, но что-то в их отношениях было не то. Не понравились Веньке эти блуждающие улыбочки.
Рядом с Венькой сидели Аксельрод — справа и Дохлер — слева. Маленькому ушастому вороватому Ефиму Дохлеру в кабинете досталась должность министра образования. Поначалу он обиделся, но потом, увидев, что в системе образования существует множество могучих нераскрытых резервов, успокоился. Здесь можно было запросто делать нетрудовые накопления и при этом ни за что не отвечать. А бюджет? Черт с ним, с бюджетом, пусть о том, как его растаскивать, у других голова болит.