– А ты что, не знаешь? – медленно спросила она хриплым голосом.
– Знаю.
– Тогда что?
– Есть чё?
– А-а. Ну, есть.
Она впустила его в коридор.
– Камень? – спросил он. Девушка кивнула. – Сколько?
– Ну, за такое дело две тыщи дай и хорош.
Он отдал ей деньги и получил половинку плюшки.
– Может, посидишь со мной? – спросил Толя.
– Ну, это, я вообще-то это. Занята.
– Чем?
– Телек смотрю.
– О***ть занятие. Тебя как зовут-то?
– Та-аня, – девушка зачем-то растянула своё имя.
– Хреново, Таня, очень хреново. Давай вместе посидим. Боюсь, с ума сойду один. Понимаешь?
– Понимаю, но… – она в нерешительности покрутила головой, будто в поисках спасения.
– Но тебе по***, да?
– А?
– Ладно, пока.
– Погоди. Окей, окей, не ной, заходи ко мне. Ща только приберусь.
Девушка нехотя пошла в комнату и довольно долго шуршала и шумела. Когда Толя наконец вошёл, то понял, что она разгребла для него место в древнем продавленном кресле и немного прибрала с пола – по крайней мере, от двери до кресла была проложена дорожка в обход бутылок, тряпок, тетрадок, книжек…
– Спасибо, – Толя плюхнулся в кресло. – Дедушкой пахнет.
– Ага. Он в нём и умер, – сообщила девушка и включила телек. Ящик забормотал.
Толя выкурил свои полплюшки в два захода. Девушка тоже чем-то закинулась, но ему показалось, что не гашиком.
– Удивительно, как, оказывается, близко это было всё время, – стал говорить Толя, пялясь вместе с девушкой в синий экран. Она сделала звук громче. – Всего-то надо было накуриться. Я раскрываюсь сам себе, представляешь. Меня, конечно, пипец давит – прям физически… Встать не могу, ***. Но зато я себя понимаю. Наконец-таки! Видишь?
Девушка не слышала и не видела.
– Ви-идишь, – тем не менее сказал себе Толя. – Я думаю, все это видят, когда начинают. Вдруг передо мной раскрылась такая глубина. Даже необязательно с кем-то говорить. Можно просто говорить с собой на два голоса: «Эй, привет, Толян, как чувствуешь себя?» – «О, неплохо, Толик, спасибо, что спросил. А ты?» – «И я ништяк» – «Ну, эт за***ись»… Понятно? Тот же самый смол-ток, только не надо ни с кем усаживаться, узнавать про жену и детей, выслушивать всякий бред. Я вот только давеча думал, как меня за***ли все эти разговоры. ****ные попытки вырваться из колеса. Типа, проговорим то, что нас гложет, и станет получше. Ни***!
– А? – девушка встрепенулась, впервые услышав его.
– Бэ. Смотри дальше.
– Окей.
– Ни*** не станет лучше, ничего не изменится! Все только и ждут, что наступит весна, лето, новый год, новая жизнь, новый президент, новая работа, новое что-то. И все говорят-говорят, – он раздраженно показал руками говорящую собачку. – Только вот ничего это не новое. Всё сказано! И я бы ответил всем этим говорунам – завалитесь! Просто завалите е**а, вот что! И давайте помолчим. Давайте посидим. Молча. Вместе. Хотя бы даже возле телека. И попробуем пособирать в себе хоть что-то интересное, о чём бы стоило говорить. А? Слабо?