«Но размышлять об этом я буду после» — Сказал я себе, ангелом возмездия взлетая на крышу и отправляя первую пару рунегримских магов на встречу с Создателем. Наши роли поменялись. И то, что началось теперь, можно было назвать только одним словом — резня. Возможно, получалось оно у меня излишне кровавое, но сейчас я отыгрывался за испытанные мною страх и боль.
Благодаря неведомому благодетелю закончилось все довольно быстро. Двор-колодец был завален телами монстров и людей, которые, если судить по их поступкам, от этих самых монстров отличались мало, а я стоял в центре и понимал, что моя совесть молчит. Поводыри, благодаря вмешательству незнакомца, получили заслуженную кару, в моем лице. От содеянного, я испытывал глубокое удовлетворение и жалеть ни о чем не собирался.
Все внешние повреждения, сомкнув края матовой черной плоти, давно затянулись но, помимо них, пострадало и мое собственное тело. И боль от полученной раны медленно усиливалась. Она все еще была терпимой и какой-то притупленной, но меня беспокоило что мое время может оказаться на исходе. А исцелиться сейчас я не могу. Если уж щиты в непосредственной близости от окутывающего меня воплощения первостихии становятся нестабильными всего через несколько секунд после их создания, то о лечебных заклинаниях, направленных внутрь, и речи быть не может. Тем более что для нормального эффекта они требуют значительно больше времени.
Пора возвращаться.
Я еще раз огляделся и медленно направился в сторону, виднеющейся вдалеке цитадели.
Проклятье! Чуть не забыл!
Я вернулся, спрыгнул вниз и, нагнувшись, отсек своими когтями голову одного из Измененных, после чего, крепко ухватив ее за изогнутый рог, торчащий из центра лба, огляделся. Почти сразу я присмотрел еще один «трофей», поуродливей, и, через пару минут прихватил вторую неприятную ношу. Они мне понадобятся, чтобы отогнать особо бесстрашных рунегримцев, а заодно послужат лишним доказательством того, что ишрантарцам я не враг.
А теперь, вперед…
* * *
Те, из бойцов, кто успел запереться за крепкими толстыми дверьми казарм, складских и жилых помещений цитадели, могли считать себя счастливчиками. Они выжили, в отличие от почти четырех десятков их товарищей, тела которых, в разной степени целостности, были разбросаны по двору. В другой ситуации уцелевших мучила бы совесть, за то, что они трусливо оставили поле боя, оставив своих соратников на расправу врагу, но именно, что в другой. Тот, кто им сейчас противостоял, резал их как котят, сам же, при этом, оставался незрим и неуязвим, из-за чего защитники Даэра даже не смогли понять, как их противник выглядит. Просто, в какой-то миг, еще мгновение назад живой человек, падал ничком, орошая камни из пробитой насквозь груди, или заходился воплем-плачем, провожая взглядом вырванную вместе с суставом руку. Очень скоро защитники цитадели, и вовсе испытали настоящий ужас. Простому солдату этот противник оказался совсем не по зубам. А Зверь, разогнав потерявшую волю к победе дичь, отправился бы дальше, сеять хаос и собирать кровавую жатву, но…