В том же 1993 году совершается покушение на 70-летнего Геворкяна (он же Гога Ереванский), на пути со дня рождения киноактера Вахтанга Кикабидзе застрелен Микеладзе (Арсен), в марте в Балашихе застрелен чеченец Султан, занимающийся «делами» регионов и ближнего зарубежья, где-то в это же время убивают Рембо и главу люберецкой группировки Авилова. В августе 1993 года в разборке с чеченцами погибает Амиран Квантришвили (он похоронен на Ваганькове – рядом с могилой Высоцкого). 5 апреля 1994 года у Краснопресненских бань застрелен брат Амирана – Отари. На место происшествия срочно приезжает Иосиф Кобзон, но, понимая, что помочь не в силах, ретируется. Лидер кутаисской группировки Чхиквадзе по кличке Квежо, контролирующий гостиницу «Академическая», застрелен 12 апреля в собственной квартире на Ленинском проспекте. Эдуард Ластовский (Ластик) застрелен во втором корпусе «Академической», в личном номере; вместе с ним погибает любовница, девятнадцатилетняя Анжела Болтнева. В 1994-м в Коломне обнаружен с пулевым ранением в голову сорокачетырехлетний Микотин (Микота), в Москве исчезает Гиви Резаный. Вор в законе Фрол убит пулей в живот своим другом Соломатиным – по некоторым сведениям, просто по пьяни. После этого Соломатин исчезает. Его тело потом найдут в водоеме города Железнодорожного. И Фрола, и Солому похоронили в святых местах. Фрол, которому только исполнилось 35 лет, нашел свой покой при церкви, на маленьком кладбище села Воскресенское, Ногинского района. Соломатин был предан земле на территории Никольской церкви в Реутове.
И, наконец, в 1997 году под Афинами был убит Александр Солоник, профессиональный киллер, застреливший Глобуса; впрочем, на следствии в «Матросской тишине» в 1994 г. он охотно брал на себя чуть ли не вообще все перечисленные дела.
Без Интернета события тех времен я бы не восстановил: никогда не горел желанием возвращаться в прошлое и тем более выстраивать его хронологию и выяснять причинно-следственные связи. Я и сейчас не восстановил картины в полном объеме, но это вряд ли кому-нибудь нужно. Эпоха была мрачной, одной из самых позорных в жизни государства – и если я в ней не был выдвинут судьбой на первые роли, то это мое счастье. Теперешнее появление давнего недоброжелателя, поначалу вызвавшее во мне страх и оторопь, можно было воспринимать нейтрально. По существу, он стал сейчас Скоробогатовым Альбертом Сергеевичем – и, вероятно, был абсолютно в том уверен. Другое дело, что его нахождение рядом со Святой Лолой серьезно усложняло мое романтическое предприятие. И не только потому, что криминальный авторитет, причастный к разделу гостиницы «Балчуг» и убивший моего друга, стал мужем Лолы. Нет, не только. Я не мог свыкнуться с мыслью, что жизненные пути Лолочки и этого прожженного негодяя могли каким-то образом пересечься, так же, как и судьбы Гарри и Мишани. Единственным объединяющим звеном в этой цепочке был я, и это пугало меня больше, чем возможность кровавых дуэлей и безрассудных сцен. Персонажи моей памяти возрождались из небытия, ассимилировались, натурализовались, получали документы на новые имена и, что самое жуткое, начинали взаимодействовать друг с другом.