– У нее все руки в родинках, – прорыдал Гриша в паузе между приступами.
Мы переглянулись. Руки в родинках, кольца, золотые коронки – это уже что-то достоверное. Я с тоской представил, что нам придется бороться с полтергейстом. А так хорошо все начиналось.
– Она живет в новогодней елке, – неожиданно сказал сын. – Не надо выключать лампочки на ночь. Тогда ей хорошо.
– Она звала тебя куда-нибудь? – спрашивала Лана. – Приглашала?
– Нет.
– Что ей надо от вас? Она хочет дружить с вами? Хочет украсть? Она может причинить вред?
– Нет, мама. Не может.
Гришка в своих ответах был непреклонен, как и сестра. Стоило дойти до чего-то существенного, как у обоих сразу включался блок, который невозможно было преодолеть. Я подшучивал над происходящим. Куда может позвать новогодняя елка? Только в лес. Зачем нас звать в лес, когда мы и так проводим там большую часть своего времени? Лана моего настроения не разделяла.
На Рождество ходили в церковь в Кобыльнике. Православного народа там было много. Половина православных, половина католиков. Судя по размерам кладбищ. Протиснуться в храм было трудно, а если зайдешь, то уж не выйдешь. Дети пробрались первыми, устроились у подоконника, где красовался вертеп, принялись играть фигурками из папье-маше. Хор девочек у алтаря исполнял слегка милитаризированное:
Христос, правитель христиан,
всех континентов и всех стран.
Уже две тыщи лет ведет
он свой искупленный народ!
– У меня было такое лет до шести, – сказал позже Костя, слушая наш разговор. – Тоже женщина в белом. Потом все прошло. Не волнуйтесь.
– Молитесь в этой комнате чаще, – подытожила Рогнеда. – Брызгайте святой водой. Конечно, я могу узнать, кто жил в этой квартире до вас, но вряд ли вам это нужно. Лишняя информация направляет нас по ложному следу.
Первая зима прошла нормально. Единственное заметное событие – ссора с нашим соседом Матюшонком. Зима оказалась снежной. В тот вечер Илана в очередной раз застряла во дворе на машине. Позвонила домой, попросила помочь. «Бусик» наш довольно тяжелый, движок же всего полтора литра. Нужно было либо звать народ, либо брать авто на буксир. Я выбежал на улицу в халате, помог жене отвести детей к подъезду. Гриня все что-то расчищал, дубасил по корпусу автомобиля еловой веткой.
– Гриша, мне выбили в детстве зуб такой вот штукой. – Я отобрал у ребенка палку. – Мой первый коренной зуб! – и молча указал на подъезд.
Поднялся, надел брюки и свитер, пока семейство пило из термоса чай и укладывалось в постель. Вышел на улицу, сел за руль и немного погазовал взад-вперед. Когда понял, что сел окончательно, начал сигналить, чтобы привлечь внимание местных жителей.