– Беларусь стала таким некоторым нравственным фактором для России. И это самая большая ценность, которую вы не должны потерять. А мы в этом отношении будем жить так, чтобы вам не было стыдно. Чтобы мы остались этим нравственным стержнем… – Александр Григорьевич вздохнул. – В этом суть моей политики…
Лана взяла лист бумаги с моей груди, скомкала в кулаке и кинула обратно, мне в лицо:
– Вот твой нравственный стержень. А я-то, дура, даже не догадывалась. Думала, работу нашел. У конфетного магната.
– Ты недовольна моей зарплатой? – спросил я холодно. – Что ты вообще себе позволяешь?
Я развернул листок, с ужасом понимая, что это письмо от Святой Лолы. Боже мой, какая идиотка! Записка была распечатана из моей электронной почты. Не поленилась женушка, сходила в Купу на телеграф. Наш принтер уже два года как пылился без картриджа.
«Любимый, после того, как мы расстались, я поняла, что не могу без тебя. Я говорила, что могу быть смирной, терпеливой. Прости, ошиблась. Я хочу видеть тебя, быть с тобой, спать с тобой. Мне нужно это хотя бы раз в неделю. Пожалуйста, сделай что-нибудь. Позови – и я приеду. Мне кажется, что без тебя я умру. Сережа, я беременна от тебя. И оставлю ребенка, несмотря на всю сложность ситуации. Твоя Лола».
Шикарно, подумал я. Подставила по полной программе. Подарила мне «Санта-Барбару» на старости лет.
– Это розыгрыш, – сказал я Илане спокойным тоном. – Я случайно пересекался с этой особой в Беловежской Пуще. Мы дружили с Лейлой… Лет за двадцать до встречи с тобой…
– Не надо, Сережа. Я звонила ей. И знаю теперь даже больше, чем ты.
– Вот как? И что же ты знаешь?
– То, что сейчас вместе с детьми я уезжаю к родителям.
– Они же спят.
– Разбужу.
– Очень гуманно.
– Если бы не могила Неды, меня бы здесь не было уже давно.
Возможно, я должен был встать, начать вокруг нее бегать… Извиняться, объяснять, врать… Но усталость и явный перебор впечатлений последних дней оставили меня на месте, безучастно лежащим и разглядывающим залихватскую прическу нашего президента. В молодости у меня был такой преподаватель, Творогов, он тоже прикрывал лысину прядками волос и даже использовал для этого заколки-невидимки.
– Что вообще на свете есть святое? – вопрошала Илана с непривычной для нее помпезностью. – Это наши умершие друзья, родственники, предки! Религия есть культ предков и домашнего очага. Ты понимаешь, что все эти воскресения – сатанинское действо? У нас ничего не осталось, помимо этих могил. В церковь ты не ходишь. На гражданские свободы тебе плевать.
– Я и сейчас верю в светлое будущее…