Гибель Граубермана стала для меня когда-то серьезной подлянкой, которой я никак от него не ожидал. Мы собирались жить до самых что ни на есть седин. «Другу детства, юности и старости» – так я подписал ему подарочный альбом с художественными фотографиями голых женщин, изданный в ГДР, когда мы встречались в Москве последний раз.
Шел 1994 год, боевые действия в Чечне только начались. Встретившись в Москве после пары лет жизни в разных частях света, о политике мы не говорили. Война присутствовала каким-то незримым фоном в жизни, люди бредили, фантазировали, играли в справедливость и принципы… Интересно, за кого был Грауберман? В круг его экономических интересов нефть не входила: я даже не знаю, чем он занимался последние годы перед смертью. В девяностом торговал шапками из енота-полоскуна, закупая их в универмагах столицы и перевозя самолетом на родину. За четыре года его горизонты должны были расшириться. Уголь? Лес? Автомобили? Кокаин? Гарри не считал нужным вводить меня в нюансы своего бизнеса. На семейном фронте дела его были подозрительно запутанны. Ушел от Ларисы – она попросила меня воздействовать на мужа (все-таки был свидетелем на свадьбе), но он отшутился. «Если бы ты знал, какая у меня малолетка! Рассказывает о сексуальных фантазиях детства. Я люблю девушек в очках». От приятелей я слышал, что он умудрился кого-то мимоходом изнасиловать, но от уголовной ответственности ушел. Гарри был сообразительный парень. С харизмой. Однако с кем бы я ни разговаривал после трагедии, ни от кого, кроме бедных его родителей, слов сожаления не услышал.
Я никого не осуждал: маленький город, перессорились, не поделили деньги и женщин. Обыкновенная история. Из Энска он тогда ехал с незнакомой дамой; ни она, ни ее ребенок не пострадали. Погиб только Гарри. От столкновения с «КамАЗом» его разорвало на части. Руки, ноги, голова… Я не стал вдаваться в подробности. «Чтобы ты успокоился, тебе нужно отрезать руку и ногу», – шутили мы когда-то о свойствах нашего нетрезвого темперамента. Гарри успокоился первым. За рулем в ту ночь был Овца (по другой версии, Игнатовича звали Интеллигентом) – ему не повезло тоже. Находился в розыске по какой-то нехорошей статье – и его тут же повязали. Темная, неприятная история. Тогда все истории были такими.
Пили мы в тот вечер «Чинзано». Продовольственные лавки были закрыты, но Гарри проявил смекалку, зашел купить мяса в ресторан гостиницы «Академическая» на Ленинском. Прошел на кухню, выбрал вырезку. Он чувствовал себя хозяином жизни, жаркое приготовил сам. Я и не знал о его кулинарных способностях. Во времена нашей совместной жизни мы питались консервами.