– Любите вы, городские, копаться в говне! – К нам подошел Андрей, раскрасневшийся, немного поддатый.
– Решили тебе не мешать. Что мастеришь? Гроб своему братцу?
Шнурапет рассмеялся:
– Срочный заказ. У нас один чувак решил построить смотровую вышку…
– Как в концлагере?
– У богатых свои привычки… На рыбалку собрались?
На веранде опять закричали, зазвенели посудой.
– У нас сегодня праздник, – объяснил Андрей. – День рождения Галкиной сестры. А я работаю…
Я увидел, что на горке за забором, около нашего «Опеля», стоит старая, видавшая виды «Газель». Два угрюмых парня грузили на нее произведенные Андреем доски. Один из грузчиков показался мне знакомым. Я неожиданно прекратил разговор, встал с места и напрямик двинулся к машине. С лопатой в руках. За спиной голосил Шнурапет, к его бодрому насмешливому баритону примешивался веселый голосок сына. Я обернулся и увидел, что Гришка стоит, приплясывая, на компостной куче, размахивая банкой, наполненной червями.
Переговорить со Шнурапетом мне так и не удалось. Вскоре мы были захвачены в плен гостеприимством Галины и ее сестры, усажены за стол, включились в хоровод здравиц… Начавшееся лето было многообещающим. Теперь я встретил Гарри совсем по соседству. Матвей Самуилович Грауберман работал на стройке в Кобыльнике. От судьбы не убежишь.
В том году празднование Купалы перенесли на большую поляну на задворках костела, стоявшего на выезде из города. Раньше отмечали в Урликах, но теперь отдыхающие устраивали праздник отдельно от местных жителей. Городские оставались на берегу, аборигены перемещались в глубь материка. На нарочанском жаргоне место называлось «у Теляка».
Неподалеку находилась усадьба Федора Теляка, предпринимателя, одного из самых преуспевающих жителей города. Когда мне дали таинственный адрес, переспросил: Голяка? Поляка? На подъезде со стороны Мяделя попадался указатель на поселок Теляки: возможно, в здешних краях это распространенная фамилия.
На гулянку приехали всем семейством, припарковали машину около гражданского «газика» с двумя ментами, наблюдавшими за торжеством. Народ подъезжал на велосипедах, подходил пешком, было много женщин с колясками. Справа от дороги возвышался большой костер, благоразумно расположенный около водоема. На импровизированной сцене шли приготовления. Женщина в длинном пиджаке и с ярко-рыжими курчавыми волосами проверяла микрофон. Другие работники сцены были в народной одежде: в красочных льняных сарафанах, цветочных венках. Гармонист в косоворотке и красном жилете разминал пальцы на баяне, подобранном под цвет жилета. За спиной артистов развевались узкие ядовито-зеленые флаги.