– Красиво говорите, Лев Васильевич, – вздохнул я. – Мне бы вашу уверенность.
На строителей коммунизма ни Мишка, ни Гарри похожи не были. Они были похожи на потерянное поколение, на разлагающий и бессмысленный элемент. Обретя вторую жизнь, от своих безнравственных принципов не отказались – со стороны это выглядело именно так. Мои братаны были при жизни предельно далеки от какого-либо идеала. Само существование идеалов считали оскорблением здравого смысла.
Кунсткамера II
ПАРТИЗАНСКАЯ ЛИСТОВКА
«Студень 1943 г.
Смерть немецким оккупантам!
К нарочанским рыбакам!
Рыбаки Нарочи! Беритесь за оружие,
истребляйте немецких оккупантов!
Дорогие товарищи, сыны и дочери Нарочи!
Немцы захватили Нарочь, и вам, нарочанским рыбакам, под угрозой пыток и расстрела запрещают ловить рыбу. Каждого, кто будет замечен у озера даже с удочкой, ожидает жестокая расправа фашистских извергов и их псов – предателей Родины.
Немецкие кровавые захватчики принесли на белорусскую землю рабство, разорение, ограбление и смерть. Реками льются слезы и кровь народа, стонущего под игом гитлеровского рабства, пылают деревни. Вас, рыбаки Нарочи, фашисты обрекли на голодную смерть, пытают и убивают.
Недавно оголтелые гитлеровцы учинили дикую расправу над мирными жителями деревни Занорочь Мядельского района. В местечке Кобыльники немцы расстреляли 50 человек стариков, женщин и детей, среди которых было немало нарочанских рыбаков.
Товарищи! Братья и сестры!
Вспомните, как в 1914–16 гг. ваши отцы и деды тысячами топили в Нарочи, беспощадно истребляли немецких захватчиков. Вспомните славное революционное прошлое нарочанских рыбаков, борьбу отцов ваших за свободу и независимость, против угнетателей, борьбу за свободную Нарочь.
Никогда белорусский народ не потерпит фашистского рабства!
Никогда нарочанские рыбаки не будут рабами немецких помещиков и баронов! Никогда гитлеровским захватчикам, жадным грабителям и насильникам, не владеть Нарочью!
Смерть немецким оккупантам!
Прочитал – передай другому».
Матюшонок достал листовку из почтового ящика, повертел в руках и даже посмотрел на просвет. Если настоящая – то музейная ценность. А если подделка, то детки пошутили глупо. В ящиках соседей что-то белело, но разобрать, листовки ли это, было нельзя. На лавочке у подъезда сидел Авдеев с каким-то незнакомым хлопцем и пил крепленое вино «Экспромт престиж».
Матюшонок присел рядом. Парень слушал Авдеева, кивал головой:
– Ну их в жопу… В жопу, со всей ответственностью говорю…
Матюшонок вынужденно слушал их разговор минут пять. Перечитывал партизанскую памятку. Потом поднялся, подошел к мужчинам.