– Я представлял приезд с войны сюда не так, – признался однажды Павел, когда в очередной раз стемнело и только лампа грела их лица. Все посмотрели на него с удивлением, хотя каждый думал примерно о том же.
– Я тоже! – воскликнул Егор.
– И я, – сказал Никита.
– И я, – подхватил пятый, которого звали Пётр.
– А ты, Кузьма?
– Ничего. А что вы себе представляли?
– Мне казалось, – начал медленно говорить Павел, – что это будет похоже на то, как возвращались деды с Великой Отечественной. Вроде как с той же заразой дрались и пришли победителями.
– Но мы-то не победили ещё, – заметил Кузьма.
– В том-то и дело. Но и не проиграли. Не им нас судить, но почему они нас не встречают так же, как тех? Вот ты, Кузьма, разве бы не хотел, чтобы дочь бросилась на шею, цветы подарила, поцеловала?
– Не знаю, не думал об этом.
– Это потому что время другое, – заметил Егор, сидевший в дальнем от лампы углу, где его покрытого шрамами лица не было видно.
– А в чём разница?
– Да как же, Паш. Всё другое: и мы, и люди в тылу.
– А враг тот же, – вставил Никита.
Снова помолчали, Егор в своём тёмном углу разлил по стаканам водку. Выпили, закурили.
– На самом деле им просто не говорят о враге, вот и всё, – с горечью продолжил Павел. – Ведь мы все это знаем. Было нужно – все помнили. А потом по телеку бросили говорить – и нас там как бы больше и нет! Хотя вы за них же туда и поехали! Вам разве не обидно? Мне за вас обидно больше, чем вам самим! Я-то тамошний, ко мне поневоле война пришла. Но вы-то выбрали. Вам честь за это надо отдать.
– Угомонись, Паш. Расчёт получили и свободны, – сказал Никита. Он был молодой, поэтому даже сейчас смог посмеяться.
– А, вот ты как поёшь?! Так ты наёмник? – Кузьма не на шутку разозлился.
– А ты, стало быть, нет? Деньги не получал?
– Получал! Но я туда не за деньги пошёл.
Никита пожал плечами. Ему было двадцать четыре, без детей и жены. Если бы не оторванная во время осады рука, воевал бы до сих пор. Он поглядел на свой новенький протез и сказал:
– Видишь, Кузьма, за что я пошёл? Десять тысяч долларов. Думаешь, у меня такие деньги были когда-то? Я даже и сосчитать бы столько не смог. В рублях, – уточнил он, улыбаясь. – А теперь могу себе позволить такую штуку, и не одну! У дедов-то, поди, не было. Ну, кроме отца Михалкова, наверное.
Но никто не понял шутки, и молчание, сделавшееся мрачным, затянулось.
– Скучно с вами, – вдруг сообщил Кузьма, поднимаясь после очередной рюмки. – Хочу развлечься.
– Ну развлекайся, никто не запрещает, – заметил Никита.
Кузьма вышел и отправился к машине. Он ещё сам не понял, что собирается сделать. Открыв багажник, нашёл канистру с бензином и отправился к морю. Здесь он облил несколько рыбацких лодок и поджёг. Огонь занялся не сразу, он заставлял пламя разгореться. Но наконец сырое дерево вспыхнуло и очень быстро выгорело. Борька испуганно жался за ногой хозяина.