Он увидел, что Марина глядит на него с болью и сочувствием, но ничего не может сделать. Это было как в тот день. Что тогда было? Среда или воскресенье? Кого он обманывает? На войне не было дней, не было ночей – был счёт. Тик-так – сердце бьётся, можно жить. Тик-так, есть команда и её надо исполнить, больше ничего. Приказы чередовались, и важно было только их исполнение. Простые, лаконичные: «Убей», «Следи», «Наблюдай», «Отступаем». Но всё же чаще прочих первое. Все хотели смерти, все пришли за смертью, чтобы полюбоваться на неё, потанцевать с ней!
Катя помогла ему подняться. Марины нигде не было.
– Сколько времени прошло? – спросил Стрельцов. – На сколько я отключился?
– Не знаю. Может, на секунду. Что с тобой? Неужели нам действительно надо было залезать сюда?
Он сел посреди кучи хлама и огляделся. Ему стало лучше, но лёгкое головокружение не проходило.
– Душно. Извини, что-то я… не в форме.
Потом он посмотрел на дверь, силясь увидеть Марининым всевидящим взором то, что творится по ту сторону. Но девушка больше не появлялась.
– Там тихо, – прошептал он наконец.
– Да вроде того. Может, тебе показалось? – робко предположила Катя.
– Нет-нет, послушай… Награда назначена. Укры многих доставали. На фронте, в тылу, и даже в России. Посидим ещё.
Катя глядела на него очень недоверчиво, но любопытство играло в её глазах, заряжая взгляд сладким возбуждением. Они просидели в молчании друг напротив друга в полутьме минут десять. Ему нравилось разглядывать её, а она делала вид, что не замечает.
– Может быть, оторвались. Пошли.
Стрельцов и Катя вышли на отбелённую солнцем улицу. Они здесь были как на ладони, но никто не смотрел. Прохожих не было, беспечно дремлющими казались домишки частного сектора, утопленные в сочную зелень.
– Безопасно, – выдохнул Стрельцов.
– Точно? – Катя слабо улыбнулась.
– Эй, я не шутки шучу. Надо быть настороже, понимаешь?
– Не шутки, – подтвердила она, но всё ещё улыбалась.
«Дурочке нравится, что ты приволок ей войну, прямо как под заказ», – с ненавистью прошипела Марина.
– Пошли, провожу тебя в гостиницу.
По пути он изучал посёлок, людей: местных и приезжих. На центральной улице велись приготовления ко Дню Победы. Перед входом в гостиницу они расстались. Стрельцов оставил ей свой номер телефона и пояснил, что живёт в санатории. Попросил не говорить Кузьме об их знакомстве, и она с загадочной улыбкой кивнула.
– Дура, – воскликнула Марина ей вслед.
Стрельцов улыбался.
– А ты – ходишь по тонкому льду, – повернулась она к нему. – Либо делай дело, либо поехали отсюда.