В пробитом потолке сияло дневное солнце, в заполненное дымом здание ворвался рокот вертолёта, прикрывавшего подход подкрепления. Шум вертушки вытеснил звон от лёгкой контузии, вселил в него невероятную мысль, что они выживут. За ними действительно пришли, два с половиной месяца спустя (сорвались какие-то очередные переговоры в Кишинёве), подкрепления отбросили врага, дали передышку от боя на сутки. А следующим днём они переломили украм хребет: был застрелен командир спецназа, упёртые мерзавцы были выбиты с путей, ещё через двое суток от них очистили поезда, захватили здание Макдональдса, откинув окружение на пятьдесят метров и, главное, восстановив заветный коридор до порта.
«Герой», – холодно, как приговор, сообщил Кузьме командир батальона. Звезду выковал кровавый десятинедельный бой. Из него живой выбралась горстка почерневших, израненных и измождённых людей, которые долго ещё не уверовали в жизнь. На Кузьму ещё много месяцев глядели так, словно он воротился с того света, пока почти все свидетели его выживания не погибли либо не уехали домой. Взяв новых людей в отряд, он пошёл на следующий контракт.
А на набережной тогда и теперь играла музыка. Кузьма и его отряд следили внимательно: ветеран-артиллерист так и не вышел из дома и не приехал в центр посёлка на мероприятия. Он остался участником всеобщего праздника лишь в речах чиновников. Поговаривали, что в честь столетия ему под вечер вручила именные золотые часы лично глава администрации Края.
После салюта Кузьма позвал отряд за собой. У ресторанчика в северной части посёлка, поодаль от набережной, за расставленными на улице столиками сидело полдюжины молодых кавказцев. Они шумно разговаривали и смеялись. Кузьма и его люди встали рядом и угрюмо молчали. Их появление постепенно высосало весёлость из компании. В предлетнем вечернем тепле стало вязнуть молчание.
– Да, Кузьма, ты чего? – спросил у Кузьмы старший с улыбкой, встал, наклонил голову, как бы выражая почтение.
– Вот поинтересоваться пришёл, – задумчиво ответил тот. – Скажи, кто вам разрешил ленточками сегодня торговать?
– Ленточками? – мужчина слабо усмехнулся, обводя свою компанию глазами. Кое-кто стал подниматься, и тогда Никита, сделав размашистый шаг, посадил первого встающего обратно на стул. Тот вскочил, но Никита легко уклонился от удара и врезал протезом в челюсть. Ойкнув, мужчина уселся пятой точкой на землю. Повскакивали остальные, но драка ещё не разразилась.
Старший из группы кавказцев ещё пытался излучать миролюбие, хотя по глазам было видно, что его распирает гнев. Злобно улыбался в ответ и Кузьма.