– Я не понимаю, просто не понимаю… герой войны. Просто приходит, чтобы хладнокровно убить…
– Врага, Катя, он избил того, кто ему угрожал. Устранил угрозу.
– Что ты говоришь? Ты его поддерживаешь?!
Она впилась в него возмущённым взглядом. Стрельцов подумал немного.
– Он был командиром отряда. Он смелый человек…
– Да какая разница! Это тебе не война же! Тут нельзя просто взять и прийти, и начать бить, и потом этих женщин… – она закрыла лицо руками, простояла так недолго. – Всё! Я уезжаю отсюда!
– Вали-вали, – злорадно сказала Марина, прятавшаяся в сухой пыльной глубине комнаты.
– Что?
– Ничего, я молчал.
– Я уезжаю, – повторила Катя, выдохнула, оставила чашку на тумбочку, поправила волосы. Сегодня они были забраны в хвост, на ней был тёмно-синий кардиган, серая водолазка, кроссовки. Ужас сделал её ослепительно красивой. Она освещала комнату, и Стрельцов втайне от самого себя любовался. Пока она стояла, вдыхала и выдыхала, будто готовясь выходить не на улицу, а в открытый космос, где может произойти что угодно, улыбка появилась на его лице.
– Катенька…
– Что? – она с готовностью повернула голову, будто ждала, что он станет останавливать её.
– Ничего. Просто не принимай поспешных решений. А вдруг его посадят завтра? Это последние дни, когда ты ещё можешь взять интервью.
– Я к нему больше не пойду! Он не герой, а маньяк!
– Нет, он герой, – упрямо сказал Стрельцов, но глаза его улыбались. – Ты знаешь, через что он прошёл во время осады? И после всего он ещё заботился о своих людях.
– Лицемер, – воскликнула Марина.
– Я не смогу больше… не смогу больше видеть его, разговаривать с ним…
– Он бы никогда не сделал этого, чтобы ограбить кого-то или ещё что-то такое, понимаешь? Он не бандит, он наверняка верит, что защищает семью, дочку…
– Перестань его выгораживать! Ты даже ни разу к нему не приехал. Прячешься тут… кто тебя знает, от кого на самом деле! И вообще! – она посмотрела действительно строго. – Перестань мной манипулировать.
– Я не…
– Я знаю про тебя: ты Стрельцов, я всё выяснила, Артём Стрельцов, ты единственный из его отряда, кто пережил битву за вокзал, и укра-камикадзе. Ты был там, когда все погибли.
Марина усмехнулась. Стрельцов сделал шаг, чтобы обнять её, но Катя отшатнулась.
– Что бы между вами там ни было, мне это не важно! Я уезжаю. Так нельзя.
Она развернулась, шагнула к двери, но сразу остановилась.
– Вали уже, дура, – прошипела Марина.
– Знаешь, я думала, есть хорошее и плохое на той войне. Понятные вещи, о которых я смогу собрать информацию. Думала: есть сторона фашизма и сторона антифашизма. Есть враг и не враг. Конечно, это идеализированно. Конечно, плохое совершали и наши, но вы защищали русский мир… Так вот, это не просто идеализация – это ложь!