Дверь ванной комнаты открылась.
Люси повернулась и увидела пар, а затем Данте с черным полотенцем, обернутым вокруг бедер. Он взглянул на нее. Лишь на секунду. Затем прошел в свою комнату, каждым уверенным шагом подчеркивая, что она находится на его территории.
– Душ свободен, – сказал Данте.
Люси прислушалась к его интонации. Еще в детстве она научилась понимать, в каком настроении пребывает мать в тот или иной момент времени. Это помогало изменять свое собственное поведение, понимать, когда, собственно, нужно слиться с интерьером.
Он говорит тем же самым тоном…
Она почти его не знала, но она прекрасно понимала, что в нем кипит буря эмоций, скрываемая банальной вежливостью. Он управлял своими чувствами в зависимости от ситуации. Когда он помог провести аукцион – он был весьма приветлив. Когда замер посреди танцпола – в нем кипела буря страсти. Он смотрел так, как будто хотел оторвать чью-то голову. А потом он снова превратился в сексуального соблазнителя. Но в нем было что-то темное, что-то пряталось за этой ленивой улыбкой и сексуальной походкой. Она чувствовала его.
– Спасибо, – ответила Люси, – но я лучше пойду домой.
– Послушай, если я и зол, то только потому, что ты не сказала мне о своем сексуальном прошлом, точнее, об его отсутствии, – ответил Данте, сорвав с бедер полотенце и швырнув его на кровать.
– Что ж, извини. Если бы я знала, как это важно для тебя, именно это написала бы у себя на лбу, – ответила Люси, пораженная его реакцией.
– Сарказм тебе не идет, Люси, – ответил Данте, подойдя к шкафу из красного дерева.
– А тебе не идет презрительный тон.
– Если ты все видишь в таком свете – извини. Но для меня это важно. Ты должна была сказать, что ты девственница.
– И ты бы остановился.
Данте полез в ящик и вытащил суперузкие, суперсексуальные черные боксеры. Она так старалась не смотреть на него, но это было совершенно невозможно, ведь он стоит перед ней абсолютно голый и выглядит как модель со страниц глянцевого журнала!
– Я бы остановился не зря, Люси, – ответил Данте, выпрямился и полез в другой ящик. Он вытащил футболку и быстро надел ее. – Ты не глупая маленькая девочка – ты зрелая женщина. И ты решила переспать с первым в жизни любовником? Что я должен думать? Скорее всего, тебе было важно сохранить целомудрие, если ты ждала все это время. Сколько тебе лет?
– Двадцать пять, раз уж ты спросил. Так мило, – ответила она как какая-то гарпия-сноб. И она понимала, к чему он ведет. Да ради бога…
– Вот. Двадцатипятилетняя принцесса затащила в постель аргентинского игрока в поло, чтобы поиграть в игру «лишись девственности за пять минут», да? Некоторые могут сказать, что ты меня использовала.