— Она хочет какого-то дагестанца домой привести, — пояснила жена, — жить у них. Он студент, ему дорого жилье снимать, а у них, кроме того, любовь.
— Так, погоди, — удивился Игорь. — Она же хотела уже кого-то домой привести еще летом.
— Это русский парень был из провинции, из театрального, а этот с параллельного потока, тоже с иностранных языков.
Игорь молча подивился такой любвеобильности Иркиной дочери и крепости нервов ее родителей.
— У них там от бабки квартира осталась, — сказала жена, — из-за нее весь сыр-бор. Дочь чувствует, что способна к самостоятельной жизни, а родители молятся, чтобы она не залетела до окончания института. Ирка в свое время тоже родителей на уши ставила, родила на четвертом курсе.
— Сейчас-то у нее все нормально, — заметил Игорь, — и карьера, и все дела с семьей.
— Так это ее третий брак, вообще-то, — сказала жена. — Сначала она с тем развелась, с которым в студенчестве познакомилась, потом еще с одним, а от третьего вторая дочь.
— Весело люди живут, — одобрил Игорь, — не то что мы.
Жена почему-то глупо рассмеялась, Игорь с удивлением посмотрел на нее.
— У нас Мишка еще в садике, — сказала жена. — Вот погоди, пойдет он в школу, мы в любом случае горя хапнем, даже если он отличник будет, там всякого хватает. Знал бы ты, чего только не рассказывают. То учительнице не по душе ребенок пришелся, то характером со сверстниками не сошелся, то одно, то другое. А Ирку еще бесит, что ее бабушкой будут называть, если что случится. И жениха она старшей присмотрела, но сейчас не Средневековье, насильно их не сведешь.
— Ну, это все равно лучше, чем когда дочка к кришнаитам подалась в тринадцать лет, — вспомнил Игорь.
— Лучше-то лучше, но все равно, как задумаюсь, что Мишка начнет такие же фокусы выкидывать, когда подрастет, немного не по себе становится, — сказала жена.
Игорь не представлял сына большим. От матери, отца и старших знакомых он знал, что многие родители воспринимают своих детей все такими же маленькими, даже когда дети в два раза их выше.
— Я пока даже представить не могу, как это он станет большим, — сказал Игорь. — Он пока на кошку похож, которая вроде выросла и больше расти не будет. И дома все как надо. Прямо-таки гармония какая-то.
— Ох, — сказала жена и ушла из спальни.
Не успел Игорь подогадываться, куда это она так сорвалась, как в умывальнике в ванной зашумела вода. Игорь не решился переключать вампиров на какую-нибудь другую передачу. Он взял книгу, не снимая ее с зарядника, для чего ему пришлось переместиться к самому краю постели и лечь на бок. Он давно хотел почитать Вудхауса, потому что ему нравился английский сериал про Дживса и Вустера, смотренный еще в детстве. На электронную книгу было скинуто издание с предисловием; вместо того чтобы пролистать предисловие, как он всегда и делал, Игорь стал читать его. В предисловии было сказано, что Вудхаус сотрудничал с нацистами. Игорь попробовал припомнить хотя бы одного русского писателя, который сначала сотрудничал бы с нацистами, а потом был читаем, но в голову так ни один и не пришел. На ум почему-то пришел Гюнтер Грасс, которого Игорь не мог вспомнить, когда на работе хотел посоветовать, что почитать Филу, но тогда вылетели из головы не только имя и фамилия автора, но даже словосочетание «жестяной барабан», а теперь появилось и оно, как некая игральная карта, выложенная памятью на стол. Игорь подумал, что к завтрашнему дню опять забудет и автора, и название, повторил про себя «барабан, барабан, барабан», чтобы завтрашней памяти было за что зацепиться, он даже представил этот барабан со всей его шнуровкой и рисунком из белых и красных зубцов на боку, но, хорошо зная себя, смиренно знал, что завтра будет помнить только слово «зубцы» или «шнуровка». «Господи, знали бы они, кого взяли на работу», — подумал Игорь.