После первой же пары рюмок Игорю стало легче на душе. Разум говорил, что так недолго и спиться, а чувства говорили, что дома один он пить все равно не будет, потому что не может пить один, а на этой работе он пьет впервые и не замечал, чтобы все тут всё время квасили.
Непьющий Фил стоял в уголке, поближе к дверям, будто на тот случай, если придется быстро покидать помещение. Игорь Васильевич и Игорь продавливали разные стороны диванчика и стряхивали пепел своих сигарет в пепельницу, стоящую между ними. Когда Игорь Васильевич промахнулся мимо пепельницы, Фил заметил: «Вы мне постель не сожгите». Молодой расположился за столиком, исполняя роль виночерпия, при том что и сам пил.
— Как только начну все ронять и разливать, значит, хватит, — со знанием дела предупредил Молодой в самом начале распития, все только отмахнулись от него, дескать, знаем, уже видели, даже Игорь отмахнулся, хотя ему было неловко от того, что он поддался всеобщему чувству снисходительности к Молодому. Пепельницей Молодому служила пустая банка из-под кофе, украденного из Ринатовых запасов. На столике стояла простецкая закуска, следующим утром Игорь не мог вспомнить, какая именно.
— Ничего, что мы тут курим? — то и дело спрашивал Игорь Васильевич Фила сквозь пласты дыма, которому некуда было выходить, кроме узенькой форточки.
— Когда мне станет неприятно, я сам скажу, — каждый раз отвечал на это Фил.
После четвертой рюмки Игорь поделился мыслью, которая пришла ему в голову в конференц-зале.
— Да это и так понятно, — отмахнулись от него все чуть ли не наперебой, то есть Игорь Васильевич и правда отмахнулся, а Молодой и Фил просто поморщились. — Нужно полным дебилом быть, чтобы зариться на однушку в какой-нибудь срани и привлекать при этом фээсбэ.
Фил и Молодой сопровождали кивками чуть ли не каждое слово Игоря Васильевича.
— Ну а что это тогда? — растерянно спросил Игорь. — Трупы мы с собой не берем, если привозим кого, то сжигаем, допросы эти, по-моему, чистая профанация. Мы с Молодым занимаемся какой-то ахинеей.
— У меня не ахинея, у меня чистая наука, — самодовольно сказал Молодой уже несколько заплетающимся языком.
— Ой, да ладно, «наука», — осадил его Игорь Васильевич. — Ты к результатам месяцами не притрагиваешься, то в «ВоВ» гоняешь, то в дотку, то лысого.
Несмотря на такую очевидную подколку, никто не засмеялся, даже сам Игорь Васильевич произнес шутку с каким-то автоматическим остервенением, словно Молодой просто заслуживал такой шутки, как курящий подросток, застигнутый врасплох, заслуживает подзатыльник от отца.