Его накрыли воспоминания. Безобразные сцены родом из его детства, которые он надеялся, что забыл. Громкие голоса, угрозы, отчаяние. Отчаяние настолько сильное, что его мать не захотела больше жить, когда Пирс ушел от нее. Насколько же нездоровой была эта любовь? И он был рожден от таких болезненных отношений?
Желудок Джонаса сжался. Он всегда мечтал лишь об одном: превратить Девесон-Холл в то, чем он никогда не был во времена его детства – в настоящий дом. Он всю жизнь мечтал о семье, настоящей семье! Семье, в которой все заботились друг о друге, делились радостями и бедами, собирались вместе за ужином. Словом, все то, чего он никогда не видел в детстве.
С самого детства он представлял себе этот дом, наполненный смехом и радостными голосами. Он хотел, чтобы здесь жила настоящая семья, которой у него самого никогда не было: прекрасная любящая жена, дети, домашние животные, которых ему никогда не позволяли заводить.
Картинка была похожа на рождественскую открытку, но, с другой стороны, не за этим ли он здесь? Он хочет закончить ремонт и завести семью. Ему необходимы наследники, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся в его жизни.
И сейчас, читая об отчаянии матери, он снова почувствовал зияющую пустоту в сердце. Он не был достаточно важен для матери, и в конце концов он не смог ее спасти.
Кого он обманывает, думая, что сможет создать настоящую семью? Неужели он действительно считает, что сможет подняться над прошлым, которое сформировало его личность? Он не знал, что такое любовь и забота.
– Джонас? – Равенна осторожно коснулась его ладони, и он почувствовал, как дневник выпал из руки. Он молча смотрел, как ее тонкие горячие пальцы переплетаются с его. – С тобой все в порядке?
Он открыл рот, но не смог произнести ни звука. Да и что он мог сказать? Что Джонас Девесон, управляющий многомиллионным бизнесом, лишь пустая оболочка? В словах его матери была такая боль, что он не мог пошевелиться. Чувство вины затопило его: он так и не смог помочь матери, он подвел ее.
– Джонас.
Он поднял голову и увидел беспокойство на лице Равенны. Видимо, он выглядел настолько паршиво, что она не на шутку встревожилась. Она присела перед ним на корточки, и прикосновение ее руки было таким нежным, что боль, сковавшая его грудь, немного ослабла.
– Что случилось? – Она наклонилась ближе, и Джонас утонул в глубине ее золотистых глаз.
– Ничего, – невнятно пробормотал он, язык словно онемел. – Просто старая тетрадь.
– Но ты расстроен. – Она посмотрела вниз, когда он обхватил пальцами ее запястье.
– Оставь это. Это всего лишь старая история. – Джонас не мог поверить, что эмоции поглотят его настолько сильно, словно он был каким-то впечатлительным юнцом.