Тео покачал головой.
— Самые близкие отношения у меня с сестрой. Тем не менее мы не обсуждаем друг с другом личные проблемы. — Он встал, ему хотелось уйти и скрыться. Но Джайя должна получить объяснения. — Мне не дано умение налаживать с людьми глубокую связь. Я немного завидую Нику. Он без чьей-либо помощи и поддержки смог многого добиться. У него замечательная семья. Собственно, как и у Адары с Гидеоном.
— Не все мужчины начинают испытывать любовь к своему ребенку с первого взгляда, — тихо сказала Джайя. — У женщин все по-другому, они вынашивают малыша девять месяцев. Связь между ними зарождается с первой минуты.
— А что, если это никогда не случится? — Больше всего на свете Тео боялся, что заставит своего ребенка чувствовать себя нежеланным и нелюбимым. — Представляешь, что испытает Зефирос, если он будет тянуться ко мне, а я не смогу ничего ему дать? Мне это хорошо известно. Я любил своего отца, а он безжалостно бил меня ремнем. — Джайя дернулась, словно он дал ей оплеуху, и Тео захотелось пнуть себя. — Не стоило рассказывать тебе о моем детстве. Ты расстроилась, а мне это откровение никак не помогло. Отец что-то сломал во мне. Твердо я знаю только одно: таким отцом точно не надо быть.
— Это уже начало.
— Достаточно жалкое. Зефирос заслуживает большего.
Джайя ничего не ответила, только прижала костяшки пальцев к губам. Может быть, еле заметно кивнула.
И это было больно. Настолько больно, что Тео не мог дышать.
— Что ж, давай поговорим о деньгах, — вздохнул он.
Она с обидой взглянула на него.
— Я никогда не буду использовать ребенка, чтобы что-то получить от тебя.
— Это не значит, что вам не придется столкнуться с финансовыми проблемами. Он — мой единственный наследник.
Как странно! Он вел тяжелый разговор и при этом чувствовал нарастающее возбуждение при виде полных грудей Джайи, не умещающихся в чашечках бюстгальтера, и ее ягодиц, обтянутых джинсами.
— Я открою счета для вас обоих. Ты сможешь ими распоряжаться по своему усмотрению.
— Ох, Тео! Я собиралась сегодня оставить Зефироса с Квентином. — Джайя встала и начала суетиться, бросая игрушки и книжки в пакет. — Потом я увидела, как скучают по своим мамам бедные Эви и Андроу, и не могла допустить, чтобы Зефирос провел ночь без меня. К тому же я на тебя страшно злилась. А ты что делаешь? Предлагаешь мне деньги и стараешься сделать вид, что твоего ребенка не существует.
— Я этого не говорил! — прорычал Тео, сжав кулаки и поворачиваясь к ней спиной.
— Просто стань частью его жизни!
— Как? Я только что объяснил тебе, что не хочу причинить ему боль, ни физическую, ни душевную.