– Ты знаешь, что я хочу быть для тебя больше чем другом, – он выплюнул слово «друг» так, словно грязное ругательство. – Это все из-за Григори, верно?
Ее желудок сжался в комок. Вероятно, догадаться несложно, но ее слишком захватили собственные чувства, и не было времени задаться вопросом, что о них думает Кэм.
– Ты по-настоящему не знаешь ни одного из нас, – заявил он, отступив на шаг назад, – но уже готова сделать выбор, так?
Весьма самонадеянно с его стороны предполагать, что он по-прежнему в игре. Особенно после вчерашнего вечера. Как он вообще мог подумать, что между ним и Дэниелом возможно какое-то соревнование?
Кэм, изменившись в лице, присел на корточки перед скамьей. Его лицо было умоляющим, искренним. Он взял ее руки в свои.
Люс удивилась, увидев его таким взволнованным.
– Прости, – отстраняясь, попросила она. – Просто так вышло.
– Именно! Просто так вышло. И что же это было, позволь угадать. Прошлой ночью он посмотрел на тебя каким-то новым, романтичным взглядом. Люс, ты торопишься с решением, даже не узнав, что на кону. А на кону может оказаться, скажем так, многое.
Он вздохнул при виде озадаченного выражения на ее лице.
– Я мог бы сделать тебя счастливой.
– Дэниел делает меня счастливой.
– Откуда ты можешь знать? Он не станет даже прикасаться к тебе.
Люс прикрыла глаза, вспоминая слияние их губ прошлой ночью на побережье, руки Дэниела, обнимающие ее. И весь мир казался таким правильным, гармоничным, безопасным. А когда она открыла глаза сейчас, Дэниела поблизости не было.
Только Кэм.
Девушка прокашлялась.
– Нет, станет. И уже это делает.
Щеки вспыхнули, Люс прижала к ним прохладную ладонь. Кэм этого не заметил, сжав кулаки.
– А поподробнее?
– То, как именно Дэниел меня целует, тебя совершенно не касается.
Она в ярости прикусила губу. Да он смеется над ней.
Кэм фыркнул.
– Я мог бы справиться не хуже Григори, – он подхватил ее руку и поцеловал, прежде чем внезапно выпустить.
– Ничего подобного, – отвернувшись, заявила Люс.
– Тогда как насчет такого?
Его губы скользнули по ее щеке прежде, чем она успела от него отмахнуться.
– Не надо.
Кэм облизнул губы.
– Ты утверждаешь, что Дэниел Григори действительно поцеловал тебя так, как ты того заслуживаешь?
В его угольно-черных глазах замерцало нечто недоброе.
– Да. И это был лучший поцелуй в моей жизни. Если точнее, то единственный ее настоящий поцелуй. Люс понимала, что если ее снова спросят об этом через шестьдесят или сотню лет, она ответит так же.
– И все же ты здесь, – заметил Кэм, недоверчиво покачав головой.
Ей не понравился его намек.