На миг повисло молчание. Слышно было лишь, как волны непрестанно ударяли о борт. Мы болтались в море, словно обломок дерева. Я понимала: этот матрос сказал то, о чем думали все. И Урстрём в первую очередь.
– Оттосен верно говорит, – поддакнул еще один. – С какой стати мы, мирные матросы, должны рисковать своими жизнями ради этой девчонки? Зачем нам ссориться с Белоголовым?
Снова молчание. Урстрём смотрел на меня, нахмурившись. Казалось, слышно было, как у него мозги скрипят.
– Ну, может… – проговорила я. – Может, он меня и не схватит?
Тут уж они все уставились на меня. Никто больше не смеялся. Нетрудно было догадаться, о чем думал каждый. Ребенок, стоявший перед ними, – наивная дурочка. На миг показалось, что кое-кто из них даже жалеет меня.
– Пойду мыть посуду, – пробормотала я, подхватила гору тарелок и прошмыгнула вон, торопливо и тихо, словно мышка.
В ту ночь я долго лежала без сна на своей койке. Плакала и не могла унять слезы. Они затекали в рот, и их соленый привкус заставил вспомнить о тех осенних днях, когда мы с Мики собирали хворост на берегу. Осенью море всегда неспокойное – волны, наступая со всех сторон, взбивают пену. Даже воздух пахнет морем, так что, когда возвращаешься домой, на губах остается соленый вкус.
Нельзя сказать, что я плакала из-за матросов «Полярной звезды», что это их злобные нападки довели меня до слез. Я понимала: в их словах была доля истины. Как я, девчонка ростом чуть выше фальшборта, могу сразиться с Белоголовым? Никто из взрослых на такое не решался, капитан пиратов напустил на всех страху. Только такая дурочка, как я, без ружья и даже без ножа, могла отправиться в плавание, сама не зная, что делать дальше.
Я перевернулась на бок, осторожно, чтобы не упасть с койки. Корабельные доски дрожали и стонали, а команда храпела. Конечно, спавшим повезло, но кому-то приходилось нести вахту и управлять судном. Оставив за кормой Синюю бухту, «Полярная звезда» мчалась в ночи по волнам, держа курс на Волчьи острова. Мы были уже далеко в море. Морские пауки, заползавшие иногда на борт, были большими, как рыбные котлеты. Дальний путь, долгое возвращение. Как же мне быть?
Так я лежала и плакала – и ломала голову, что мне делать дальше. Как вдруг кто-то потряс меня за плечо. Я вздрогнула: мне казалось, что все спят. Повернувшись, я увидела силуэт кого-то высокого, большого и широкоплечего.
– Пойди-ка со мной на минутку, – прошептал Фредерик.
Я села, спустила ноги с койки и сунула их в сапоги. Я спала в куртке, поскольку ночами на «Полярной звезде» было холодно. Фредерик шел впереди. Мы поднялись по лестнице и оказались на камбузе.