Пираты Ледового моря (Нильсон) - страница 31

Я ничего не ответила. Просто подняла котел. Надеюсь, она не увидела, как я собрала в него с пола остатки мяса и съела их. Капли бульона попали на волчью шкуру на полу, там их было не стереть.

– Тебе же хуже, – сказала Нанни и швырнула шкуру на лежанку рядом со своей. – Сама я не сплю на грязном.

Она еще раз вышла из дома с мясом, и вскоре я услышала, как снова загрохотали банки.

«Сигнализация» – так называла свое изобретение Нанни. Веревка, которая тянулась от дырки в стене к шесту в снегу, на самом деле предназначалась не для белья. На шест Нанни вешала мясо. Когда волк, привлеченный запахом, набрасывался на приманку, он задевал веревку, и банки начинали греметь. Тут уж надо было не мешкать. Но даже если Нанни действовала расторопно, все равно ей случалось промазывать, особенно по ночам, когда светили только звезды. И все-таки в кладовке у нее было столько мяса, что одной не съесть. Нанни перебралась в эти края пару лет назад с острова Диво и не загадывала, на сколько тут останется. Мало кто родился на Волчьих островах, а вот умерло много. Жизнь искателя удачи полна опасностей.

Вновь настроив свою сигнализацию, Нанни вернулась в дом и легла. Я тоже к тому времени свернулась калачиком под шкурой, пусть та и была мокрой и жирной, но согревала хорошо. Запах был сильный – пряный острый запах зверя. Именно так пахнет волк, когда он рыщет по округе, не чуя опасности. А вместе с ним, возможно, волчата – бегут следом, чтобы не отстать.

«Интересно, что бы сказал папа, – подумала я, – узнай он, что я лежу под волчьей шкурой в доме у человека, у которого столько мяса, что она не знает, куда его девать?» Папа считал, что нельзя брать у природы больше, чем необходимо. «Нельзя жадничать», – говорил он.

В конце концов усталость взяла свое. Мы с Нанни лежали валетом. Засыпая, я успела подумать: хорошо, что именно сегодня она надела новые носки.

Не могло быть и речи о том, чтобы снять носки в доме Нанни. Я поняла это на следующее утро, когда проснулась. Огонь в очаге давным-давно потух. Пол был так плохо сбит, что в некоторых местах сквозь щели виднелась земля.

Удивительным образом в тот день мы уже не были такими чужими друг другу, как накануне. Я даже почувствовала себя почти как дома. А когда Нанни сварила на завтрак кашу с волчатиной, я, конечно, не закричала ура и не побежала со всех ног к столу, но все-таки мне было легче согласиться и сказать спасибо.

Снаружи разыгралась настоящая метель, снежинки летали огромные, словно варежки. В доме Нанни не было окон, но кое-что можно было разглядеть сквозь отверстие в стене. Дверь мы старались открывать как можно реже. «Странно проходит жизнь в такой вот сторожке, – размышляла я. – Словно угорь в норе – сидишь и ждешь, пока добыча проплывет мимо прямо тебе в рот, а тогда – бах! Потом заглатываешь кусочек повкуснее, а все лишнее выплевываешь». В самом деле, вокруг того места, где сидела в засаде Нанни, валялись горы костей. Снег зас