Или все-таки?..
Я усадила перед собой малыша, на этот раз меня уже не раздражало его хныканье. В моем сердце затеплилась надежда. Я еще поковыряла носком снег, а потом стала помогать себе руками. Я нашла куски шпангоута, обломки корпуса, деревянные и железные гвозди. Но искала-то я другое.
Я работала довольно долго. Рукавицы намокли и стали такими тяжелыми, что почти сваливались с рук. И вот наконец-то я нашла кое-что еще! Он лежал закопанный чуть поодаль вместе с остатками такелажа[8] – грот-парус![9]
Он был огромный, и его было непросто вытащить из сугроба. Мне пришлось снять рукавицы, чтобы ухватиться покрепче. Малыш постоянно пытался взобраться на ткань и лез под руку, так что приходилось все время его отгонять.
Вытащив парус из снега, я осмотрела его. Это был шпринтовый парус[10], почти четырехугольный, плотный и совершенно целый – ни дырочки. За лето он немного подгнил и почернел по углам, но что за беда? Я откопала и мачту, от которой он отвалился, и обрывки каната.
– Ну вот, – сказала я, улыбнувшись малышу. – Теперь нам надо взобраться на вершину Снежной Розы.
Малыш засмеялся – решил, поди, что это отличное приключение. Я хорошенько ухватилась за парус и взвалила его себе на плечи. А потом мы пошли.
В тот день мне пришлось изрядно потрудиться. Сперва я отволокла все находки – парус, мачту, веревки – на самую высокую точку острова. При этом то и дело проваливаясь в снег по пояс. Потом я крепко привязала парус к мачте. Сложнее всего было прикрепить парус к мачте не длинной стороной – а именно так он был скроен, – а короткой. Я так ругательски ругалась, что мне показалось: даже солнце на миг скрылось за тучами. Когда я наконец справилась, осталось самое сложное – поднять и установить всю конструкцию.
Я сложила гору из больших камней, выкопанных из-под снега. Чем больше камни – тем лучше, но от их перетаскивания спина, конечно, здорово болела. Малыш пытался мне помогать, ползал туда-сюда с камнями в кулачке – размером не больше картошки. Он клал их в общую гору, а потом с такой же радостью перекладывал на другое место. Веселый он был типчик, этот маленький проказник.
В сумерках море казалось фиолетовым. Веселые резвые волны унялись, и поверхность воды стала гладкой, как зеркало. Льдины в море почти не двигались. Ощущая дрожь в каждом мускуле, мокрая как мышь, я установила мачту на построенную мной каменную пирамиду в специально сделанное отверстие. На это ушли последние силы. Я попятилась, чтобы осмотреть свою работу.
Я окончательно выдохлась, и меня охватило отчаяние. Удалось ли построить то, что я хотела? Я трудилась весь день, съев лишь три пригоршни мидий, и чего добилась? Будет ли толк от этой палки и этого печального штандарта?