— Второй день работает.
— Почему раньше не знала?
— Не знала, узнала.
— Смазливая обезьянка. Вертлявая. Шоферня останется довольна.
— Посмотрим. — Антонина взяла мужа за руку. — Пошли, будем заводить народ.
Они направились в караоке. Артур запрыгнул на сцену, покрутил какие-то ручки, взял микрофон, объявил немногочисленной публике:
— Дамы и господа!.. Женщины и мужчины! Девушки и молодые люди. Мы снова открываем наше любимое караоке, снова просим быть у нас гостями, и в качестве подарка я сейчас спою вам песню, которая нравится мне и которую обожает моя любимая жена Тося!
Он врубил погромче музыку и, ловко подхватив вырвавшуюся мелодию, запел:
Белые розы, белые розы,
Беззащитны шипы.
Что с вами сделал снег и морозы,
Свет витрин голубых…
Настя подошла к дверям, заглянула внутрь. Уставилась на танцующего и поющего на сцене Артура. Какое-то время наблюдала, потом подошла к Антонине:
— А можно мне тоже?
— Если умеешь, — ответила Антонина, любуясь мужем.
— Умею. Можно?
— Попробуй. Только не забудь про клиентов.
— Спасибо. Я немножко.
Настя одернула футболочку, поправила фартук, легко и грациозно запрыгнула на сцену и с ходу подхватила песню:
…А люди уносят вас домой
Вечером поздним.
Пусть праздничный свет
Наполнит вмиг все окна дворов…
Они пели и двигались по-настоящему здорово. Слаженно, будто номер был давно отработан и поставлен.
Публика восторженно и с удовольствием хлопала им, кто-то даже вышел на танцпол. Антонина смотрела на мужа и его партнершу удивленно и растроганно. Тоже хлопала в такт мелодии, не совсем умело приплясывала.
Нинка стояла рядом, пила маленькими глотками вино, посматривала на поющую парочку, переводила взгляд на соседку, улыбалась.
В дверях маячил охранник Виталик, тоже с интересом смотрел на танцующих.
Гордеев увидел, как Антонина вышла из женской консультации, направилась к автомобилю, молча уселась рядом, вставила ключ зажигания, тронулась.
— Чего сказали? — спросил он.
Она протянула ему какие-то бумажки, Артур пробежал их глазами, пожал плечами.
— Ничего не понял. Можешь по-человечески?
— Плохо.
— Что?
— Вопрос закрыт.
— То есть рожать не будем?
Она не ответила, сунула бумажки в бардачок, прибавила скорость.
— Тось… Сижу, как дурак, ничего не соображаю. Будет у нас ребенок или нет?
Антонина вдруг резко ударила по тормозам, остановилась. Глаза ее наполнились слезами. Она со злостью и отчаянием выкрикнула:
— Не будет! Никого у нас не будет! Пустая я, бесполезная! — Она уронила голову на руль, стала плакать.
Артур помолчал, аккуратно коснулся ее плеча.
— Тось… Все нормально. Почему ты должна верить какой-то идиотке? К другим сходим, там покажемся, если надо, подлечимся, и все будет о'кей.