— Миша!.. — закричал он в трубку, не отрывая взгляда от дороги. — Михаил Иванович! Это я! Ничего страшного, ГАИ тормознуло. Ну как? Основательно тормознуло. На кирпич проехал. Мужик один неверно показал дорогу. Вот только отпустили. Не, штраф не взяли. Товар?.. Товар тоже в сохранности. Хорошо, понял, еду! Скоро буду!
Бросил трубку на соседнее сиденье, врубил четвертую скорость, газанул и понесся вперед, обходя тяжелые трейлеры и грузовики.
— Эх, мать моя разведчица!
Был совсем уже вечер. Артур загнал машину во двор кафе, спрыгнул на землю, дождался, пока Хамид закроет ворота, спросил:
— Хозяева здесь?
— Уже дома, — ответил Хамид, внимательно и с прищуром глядя на парня.
— Ругались?
— Не шибко. Больше беспокоились.
— Кто?
— Михаил Иванович. Антонина все время молчала, думала о чем-то.
Артур огляделся, попросил:
— Помоги разгрузить.
— У тебя все хорошо? — поинтересовался Хамид, развязывая брезент.
— Камац-камац… — покрутил Артур ладонью. — Влип было в одно дельце, но уже почти выпутался. — Он обнял работника за плечи, громко рассмеялся. — Как тебя?
— Хамид.
— Мужик как должен жить, Хамид? В одно дерьмо влез, из другого вылез. Верно?
— Не знаю, уважаемый. Я его стороной обхожу.
— Молодец. Хороший ты человек, Хамид! И жена у тебя хорошая. Трудитесь как эти… как ишаки!
Они принялись выгружать товар, таская его из машины на склад. Вскоре к ним подключилась Дильбар, работа пошла веселее и быстрее.
Было уже темно. Артур прошел мимо магазина Нины, заметил, что окна в нем не горели, перешел на другую сторону улицы, двинулся дальше.
Двор Савостиных был ярко освещен, от дома доносилась музыка, негромкий смех, голоса.
Артур толкнул калитку, удивленно остановился сразу за воротами.
Стол возле веранды был накрыт белой скатертью, на нем вино, виноград, персики, остывшие шашлыки, разномастные салаты и винегрет.
Между деревьями тянулся провод с разноцветными лампочками. На отдельной тумбочке громоздился патефон, оглашая пространство разухабистой «Рио-Ритой».
Михаил, нежно перехватив жену за талию, аккуратно водил ее по зеленому газону, подчас довольно умело откидывал ее назад, затем медленно вертел вокруг себя, после чего замирал, прижимался к большой мягкой груди.
Антонина не сопротивлялась, послушно подчинялась мужской воле, изредка ойкала, когда наступала на перебинтованную ногу, пробовала освободиться, но танцевала, позволяя Михаилу целовать и прижимать ее.
Когда Артур подошел ближе, Антонина увидела его, придержала шаг, улыбнулась, махнула рукой.
Савостин заметил это, повернул голову, громко и весело выкрикнул: