Во всех комнатах все было вверх дном. Шкафы и диваны отодвинуты, постель и другие вещи свалены на пол, матрацы перевернуты, цветы из горшков выдернуты.
Особенно старательно Антонина искала в кабинете мужа. Тут проверке подвергалось все: плинтусы были оторваны, некоторые доски на полу вскрыты, люстры сняты, днище шкафа оторвано.
Антонина остановилась, уставшая и вспотевшая, огляделась.
Вдруг взгляд ее упал на подоконник, она взяла лежащий рядом ломик, засунула его в самый край оконной доски, с силой нажала.
Подоконник треснул, развалился, под ним обнаружилась довольно глубокая ниша. Антонина аккуратно запустила руку, пошарила там и тут. Кажется, нашла то, что искала.
Вытащила большой полиэтиленовый пакет, завернутый в тряпку, развернула все это, увидела не меньше десяти пачек стодолларовых купюр, а на самом дне связанные веревочками золотые украшения, цепочки, увесистые слитки.
Спокойно, без мандража стала развязывать пакет, выложила все это на пол, присела рядом, принялась изучать, пересчитывать богатство.
Неожиданно внизу кто-то сильно постучал, потом послышался голос:
— Хозяйка!.. Антонина Григорьевна! Вы где? Дома?
Антонина подбежала к окну, выглянула во двор. Там стоял Хамид, озирался, продолжал звать:
— Антонина Григорьевна!..
— Чего тебе?
— В кафе надо. Там полиция.
— Какая еще полиция?
— Не знаю. Офицер. Вас спрашивает.
— Зачем?
— Мне не сказал. Суровый очень.
— А позвонить ты не мог?
— Не мог, Антонина Григорьевна. Ваш телефон отключен.
— Ладно, иди. Скажи, сейчас буду.
Антонина глянула на телефон — и правда выключен. Спешно сунула пакет снова в нишу, накрыла доской от подоконника, поставила сверху вазу с цветами, вышла в коридор и быстро направилась к дверям.
Антонина подъехала к кафе, выпрыгнула из минивэна, направилась к заведению. Увидела на веранде капитана Муромова. Тот по-хозяйски изучал все подряд от столов до меню, пробовал на вкус принесенную еду, изучал готовую к работе пристройку караоке.
Заметил хозяйку, приветливо махнул рукой, даже улыбнулся.
Антонина подошла, агрессивно спросила:
— Какие-нибудь проблемы?
— Во-первых, здравствуйте, — склонил голову капитан. — А во-вторых, почему вы так недружелюбны с органами власти?
— Потому что вас никто не звал.
— А нас не нужно звать. Мы приходим сами, когда нас не ждут и уже не надеются.
— Ну и зачем пришли?
— Побеседовать, посмотреть, проведать. Попытаться кое в чем разобраться.
— В чем?
— Сейчас объясним.
— Может, коньячку? — спросила Антонина.
— После разговора. — Муромов поднял палец, махнул застывшему поодаль Хамиду. — Ком сюда! — И когда узбек торопливо подошел, распорядился: — Водички, любезный.