Возница резко остановился в начале темного проулка. Над невысокими крышами и покосившимися дымовыми трубами возвышались черные корабельные мачты. Клочья белого тумана висели между домами как призрачные паруса.
— Где-нибудь здесь, сэр? — хриплым голосом спросил кебмен.
Дориан вздрогнул и огляделся.
— Пожалуй, да, — ответил он, поспешно выбрался из кеба, вручил вознице обещанный соверен и быстро зашагал к пристани.
На корме больших торговых судов горели фонари, раскачиваясь и разбрасывая по лужам отблески света. Скользкая мостовая была похожа на мокрый макинтош.
Дориан прибавил шагу, свернул влево и минут через семь или восемь подошел к покосившемуся домишке, зажатому между двумя заброшенными фабриками. В одном из верхних окон горела лампа. Он остановился и постучал условным стуком.
Вскоре раздались шаги и звон цепочки. Дверь тихо открылась, и Дориан вошел, не сказав ни слова коренастому уродливому мужчине, прижавшемуся к стене, чтобы пропустить гостя. Потертая зеленая штора в конце коридора закачалась на порывистом ветру, влетевшем с улицы. Дориан отвел ее в сторону и ступил в длинную комнату с невысоким потолком, которая смахивала на низкопробный танцзал. По стенам висели газовые рожки, и их режущий глаза свет отражался в мутных, засиженных мухами зеркалах. Немытые светоотражатели из гофрированной жести отбрасывали дрожащие отблески. Пол устилали опилки цвета охры, кое-где растоптанные в грязь, с темными пятнами пролитой выпивки. Возле угольной печки на корточках ютились несколько малайцев, они играли в кости и сверкали белыми зубами. За столиком в углу сидел моряк, закрыв лицо руками, за длинной, аляповато раскрашенной барной стойкой, занимавшей целую стену, стояли две испитые женщины и насмехались над стариком, с отвращением стряхивавшим что-то с рукавов пальто. «Он думает, что по нему ползают рыжие муравьи!» — со смехом воскликнула одна из женщин, когда Дориан проходил мимо. Старик посмотрел на нее с ужасом и захныкал.
В конце зала была лесенка, ведущая в затемненную комнату. Торопливо поднимаясь по трем скрипучим ступенькам, Дориан почувствовал тяжелый запах опиума. Он глубоко вдохнул, и ноздри его затрепетали от удовольствия. Когда Дориан вошел, светловолосый юноша, прикуривавший от лампы длинную тонкую трубку, поднял взгляд и нерешительно кивнул.
— Ты здесь, Адриан?
— Где же мне еще быть? — вяло проговорил юноша. — Меня теперь все сторонятся.
— Я думал, ты уехал из Англии.
— Дарлингтон ничего не станет предпринимать. Мой братец наконец оплатил тот вексель. Джордж теперь со мной не разговаривает… Ну и ладно, — добавил он со вздохом. — Пока есть эта дрянь, друзья ни к чему. Думаю, у меня их было слишком много.