— Ах, с вашей стороны это очень мило и очень дурно, так что непременно приходите! — вскричала она и выскользнула из комнаты, сопровождаемая леди Агатой и ее гостьями. Лорд Генри снова сел, мистер Эрскин обошел стол, опустился на соседний стул и похлопал его по плечу.
— Вы говорите почище, чем в книгах, — заметил он, — почему бы вам свою не написать?
— Я слишком люблю читать книги, чтобы их писать, мистер Эрскин. Разумеется, мне бы хотелось написать роман, роман прелестный, как персидский ковер, и столь же необыкновенный. Но английская публика не читает ничего, кроме газет, молитвенников и энциклопедий. Из всех наций мира английская наименее способна воспринимать красоту литературы.
— Боюсь, вы правы, — откликнулся мистер Эрскин. — Когда-то у меня самого были литературные амбиции, однако я давно от них отказался. Теперь же, мой юный друг, если вы позволите называть вас так, могу ли я спросить: вы действительно имели в виду то, о чем говорили за обедом?
— Я совершенно все позабыл, — улыбнулся лорд Генри. — Неужели было настолько ужасно?
— Еще как ужасно. Собственно, я считаю вас чрезвычайно опасным, и если что-нибудь случится с нашей дорогой герцогиней, все мы сочтем вас виновным целиком и полностью. Поговорить же с вами я хотел о жизни. Поколение, к которому я принадлежу, прескучно. Когда-нибудь, устав от Лондона, приезжайте ко мне в Тредли и изложите свою философию наслаждения за бутылочкой превосходного бургундского, которое у меня, по счастью, имеется.
— Буду очень рад. Приглашение в Тредли для меня большая честь, ведь у этого поместья прекрасный хозяин и прекрасная библиотека!
— Вы станете ее украшением, — ответил пожилой джентльмен с учтивым поклоном. — Теперь же мне пора попрощаться с вашей блистательной тетушкой. Я должен быть в Атенеуме[4]. В этот час мы по обыкновению отправляемся туда вздремнуть.
— Все члены клуба сразу, мистер Эрскин?
— Все сорок, в сорока креслах. Мы готовимся стать Английской литературной академией.
Лорд Генри рассмеялся и встал.
— Пойду-ка я в Парк[5], — объявил он.
Дориан Грей остановил его в дверном проеме.
— Возьмите меня с собой!
— Вы же хотели навестить Бэзила Холлуорда.
— Лучше я пойду с вами! Да, мне кажется, я должен пойти с вами! Прошу, позвольте! И вы обещаете все время со мной разговаривать? Никто не говорит так чудесно, как вы!
— Ах, сегодня я говорил предостаточно, — с улыбкой заметил лорд Генри. — Теперь меня тянет лишь созерцать жизнь. Можете пойти со мной и тоже созерцать, если угодно.