— Ненавижу конторы и конторских служащих, — ответил он. — И все же ты права. Я выбрал свою жизнь сам. Скажу тебе одно: приглядывай за Сибилой! Не дай ей попасть в беду. Мама, ты обязана за ней присматривать!
— Джеймс, что за странные вещи ты говоришь! Разумеется, я присматриваю за Сибилой.
— Слыхал я, один джентльмен ходит в театр каждый вечер, а после представления наведывается к ней за кулисы, чтобы поговорить. Это правда? Что за дела?
— Ты говоришь о том, чего не понимаешь, Джеймс. Наша профессия не обделена вниманием благодарных зрителей. Когда-то и я сама получала множество букетов. В те времена актерскую игру действительно ценили. Что касается Сибилы, то на данный момент я не знаю, серьезно ее увлечение или нет. Во всяком случае, не подлежит ни малейшему сомнению, что вышеупомянутый молодой человек — истинный джентльмен. Со мной он исключительно вежлив. Судя по всему, он богат, и букеты, которые он присылает, — прелестны.
— Имени его ты не знаешь, — сурово бросил парень.
— Нет, — благодушно откликнулась мать. — Своего настоящего имени он пока не открыл. Думаю, это очень романтично. Вероятно, он аристократ.
Джеймс Вэйн прикусил губу:
— Мама, приглядывай за Сибилой! Смотри за ней как следует!
— Сын мой, ты меня огорчаешь! Сибилу я окружаю особой заботой. Разумеется, если джентльмен богат, то нет никаких причин, по которым мы не могли бы заключить с ним союз. Для Сибилы это была бы блестящая партия. Они стали бы прекрасной парой. У него такая приятная внешность, все с него глаз не сводят.
Парень пробормотал что-то сквозь зубы и побарабанил по оконной раме мозолистыми пальцами. Он повернулся, чтобы ответить матери, и тут вбежала Сибила.
— Какие вы оба серьезные! — воскликнула девушка. — Что случилось?
— Ничего, — отрезал он. — Думаю, иногда можно быть и посерьезнее. Прощай, мама, обедать приду к пяти. Все вещи, кроме рубашек, собраны, так что не волнуйся.
— Прощай, сын мой, — откликнулась она с деланой внушительностью.
Выбранный им тон раздражал ее невероятно, и в его взгляде проскальзывало нечто пугающее.
— Поцелуй меня, мама, — попросила девушка.
Подобные лепесткам губы коснулись увядшей щеки и растопили лед.
— Дитя мое! Дитя мое! — воскликнула миссис Вэйн, глядя на потолок в поисках воображаемой галерки.
— Пошли, Сибила, — нетерпеливо проговорил брат, не выносивший наигранности.
Они вышли на солнце, то и дело скрывающееся за бегущими по небу облаками, и зашагали по унылой Юстен-роуд. Прохожие удивленно поглядывали на мрачного коренастого юношу в грубом, плохо сидящем костюме в компании изящной и элегантной девушки. Вместе они смотрелись как садовник и роза.