Дойдя до двери, он повернул ключ и отпер ее, даже не глядя на убитого. Он понимал, что главное — не осознавать происходящего. Друг, написавший проклятый портрет, который виноват во всех несчастьях Дориана, ушел из его жизни. И хватит об этом.
Потом он вспомнил про лампу. Вещица весьма изящная, мавританской работы, из черненого серебра с арабесками из вороненой стали, инкрустированная бирюзой. Слуга может обнаружить пропажу, начнет задавать вопросы. Вернувшись, чтобы взять ее со стола, Дориан не мог не заметить мертвеца. До чего же неподвижен, до чего ужасающе белы его длинные руки! Словно у жуткой восковой фигуры.
Он запер дверь и тихо прокрался вниз. Лестница скрипела, словно крича от боли. Несколько раз Дориан останавливался и замирал. Нет, ничего. Это просто звук его собственных шагов.
Войдя в библиотеку, он увидел в углу саквояж и пальто. Их нужно спрятать! Он открыл потайную нишу в стене, где держал особую одежду для ночных вылазок, и убрал туда вещи Бэзила. Потом их можно спокойно сжечь. Судя по часам, без двадцати два. Он присел и стал думать. За убийство в Англии вешают ежегодно, почти ежемесячно. В воздухе разлито безумие, толкающее на тяжкие преступления. К Земле приблизилась какая-нибудь красная звезда… И все же какие против него улики? Бэзил Холлуорд ушел из его дома в одиннадцать. Возвращения Дориана не видел никто. Большая часть слуг находится в Сэлби, камердинер лег спать… Париж! Точно. Бэзил отправился в Париж, уехал полуночным поездом, как и собирался. Благодаря его замкнутому образу жизни подозрения возникнут совсем не скоро. Есть несколько месяцев, чтобы уничтожить все улики.
Неожиданно в голову пришла идея. Он надел шубу, шляпу и вышел в холл. Заслышав на тротуаре тяжелую поступь полицейского и увидев в окне вспышку фонаря, замер, затаив дыхание. Потом отодвинул засов, выскользнул наружу, мягко захлопнув за собой дверь, и принялся звонить. Минут через пять вышел заспанный полуодетый камердинер.
— Прости, что пришлось тебя разбудить, Фрэнсис, — проговорил Дориан Грей, входя, — я забыл ключ от входной двери. Сколько времени?
— Десять минут третьего, сэр, — ответил слуга, щурясь на часы.
— Десять минут третьего? Как поздно! Разбуди меня завтра в девять. Есть кое-какие дела.
— Хорошо, сэр.
— Ко мне кто-нибудь заходил?
— Да, сэр. Мистер Холлуорд пробыл до одиннадцати, затем отправился на поезд.
— Ах, жаль, что мы разминулись! Он ничего не просил мне передать?
— Нет, сэр. Обещал написать из Парижа, если не застанет вас в клубе.
— Спасибо, Фрэнсис, можешь идти. Не забудь разбудить меня в девять.