Но как бы ни был плох наш дом, я редко его покидаю. Потому что боль — моя последняя связь с Хейли. Я кутаюсь в свою боль, словно в одеяло — как мазохист, как девочка-подросток, бритвой вырезающая неровные строчки на внутренней поверхности бедра: я причиняю себе боль просто потому, что хочу хоть что-то чувствовать. Я не готов к тому, чтобы время исцелило мою рану, но понимаю, что бессилен его остановить. И понимание этого заставляет меня все упорнее цепляться за боль, хвататься за эту трагедию, пока она не утратила свежести. Так что время от времени я, как собака, расчесываю болячки, отчаянно пытаясь выжать хоть несколько капель крови из открытых ран, но все равно знаю, что в один прекрасный день сковырну болячку, а под ней не окажется крови — только новая нежно-розовая кожица. Когда это наконец случится, когда время неизбежно возьмет свое, я пойму, что Хейли ушла навсегда.
И я знаю, что когда-нибудь встречу кого-то еще. Она будет умной, красивой и по-своему несчастной, мы поймем и полюбим друг друга, и будем испытывать чувство вины за свое счастье, и я стану немножко портить наши отношения, когда все будет уж слишком хорошо. Она будет терпелива со мной, а когда я стану совсем невыносим, мы будем бурно ссориться, чтобы отвести душу, а потом, наверно, в слезах предъявим друг другу ультиматум и заключим перемирие. Я все еще буду чувствовать себя виноватым, но постепенно это пройдет, и со временем образ Хейли будет расплываться, уходить все дальше в прошлое, пока она не станет всего лишь сноской в истории моей жизни. Однажды я, постаревший, расскажу своим детям, что когда-то был женат, еще до того, как встретил их маму, но та женщина умерла. Для них Хейли будет уже не человеком, а мелкой неосязаемой отметкой в биографии, печальным происшествием, которое случилось с их отцом на пути к счастливому будущему. И, что даже хуже, быть может, я сам буду так к этому относиться.
И не надо мне рассказывать, что так оно и будет, что это неизбежно. Я не обманываю себя. Но если это и правда, сегодня я не готов взглянуть ей в глаза. Иногда единственная правда, которую люди могут вынести, — та, с которой они проснулись утром. А сегодня утром я, как всегда, проснулся с болью. Поэтому, пожалуйста, не лезьте в это.