– Разумеется, не откажусь, господин майор! – рявкнул гауптман, преданно тараща вылупленные глаза. – Я полностью в вашем распоряжении!
– Прекрасно, иного ответа я и не ждал. По результатам нашей совместной работы я составлю рапорт, где, очень может быть, стану ходатайствовать о вашем переводе в абвер. Нам нужны такие люди, преданные, смелые, инициативные…
Нести подобную чушь, да при этом еще и с самым серьезным выражением лица Ланге было откровенно противно, но что поделать, коль нужно для дела?
– Вопросы?
– Не имею, герр майор!
– Замечательно. На улице ждет автомобиль, мы выезжаем немедленно…
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь…
С. Михалков
Называть себя идиотом майор Ланге прекратил еще с час назад. В конце концов, что это изменит? Теперь уже ничего… Впереди в лучшем случае русский плен – если, конечно, захватившим его большевикам удастся благополучно добраться до своих. Если же нет, он погибнет во время прорыва – или его пристрелит кто-то из конвоиров, когда поймет, что шансов вырваться из окружения не осталось. На что он только надеялся, планируя самостоятельно обнаружить этих загадочных диверсантов?! И с чего взял, что они хотя бы просто выслушают его, пусть и в обмен на возвращение ценного прибора, вне всякого сомнения, представляющего для них огромную важность?! Зато теперь у него просто не осталось выхода: даже если удастся каким-то образом сбежать, вернуться назад без отобранного при обыске «мини-телевизора» категорически невозможно. Никто и слушать не станет о том, что все произошедшее – не более чем роковая случайность, а вовсе не преднамеренное предательство.
Кстати, насчет роковой случайности – смешно, но лейтенант Хайке оказался прав – вместо неуловимых диверсантов ему не посчастливилось наткнуться именно на русских окруженцев. В плену у которых он сейчас и находится вместе с болваном-гауптманом. Правда, возглавляет отряд целый генерал-майор, но что это меняет для него лично? Да ровным счетом ничего. У него не оказалось даже шанса продемонстрировать уникальные возможности аппарата – видимо, разрядилась батарея, и прибор больше не отзывается на попытки включения. Глупо, как же глупо все вышло! Вовсе не так он планировал, совершенно не так…
– Steh auf! – с ужасающим акцентом приказал подошедший майор, один из тех, кого Рудольф уже видел рядом с генералом раньше. А вот стоящий рядом с ним офицер знаком ему не был, видимо, недавно прибился к отряду. Ничего привлекающего внимание в его облике не было – такая же измятая, не первой свежести, местами окровавленная и прожженная форма, как и у большинства выходящих из окружения русских. Если что и можно было бы назвать необычным, так это немецкий поясной ремень, «MP-38/40» на плече да следы недавних побоев на лице. Ну, разве что еще взгляд: одновременно и жесткий, оценивающий – и в то же время слегка ироничный. Позади офицера остановились еще трое, красноармеец без головного убора и в гимнастерке без знаков различия, пилот в комбинезоне и девушка в грязной и изодранной куртке какого-то излишне яркого желтого цвета. Комбинезон летчика был перепоясан Y-образной ременной системой с подсумками под запасные магазины (сам автомат висел на плече стволом вниз); ремень у его товарища тоже оказался трофейным, солдатского образца. Похоже, эта троица успела повоевать, так просто никто оружие им бы не отдал. А девушка?