– Здесь? – нахмурился Локтев, уже догадавшийся, к чему клонит десантник.
– Угу, именно что здесь! Поскольку я всерьез подозреваю, что в нашем случае имеет место именно второй вариант. Мы в новом мире, мужики! Который, так уж выходит, сами только что и создали…
Ретроспектива. Ирина Савушкина, 29 июня 1941 года
У командира батальона 28-го танкового полка 18. Panzer-Division с самого утра нещадно болела голова. Просто раскалывалась, Scheiße! Не помогал даже принесенный фельдшером аспирин, уже второй порошок, выпитый за неполные три часа. Да и денек выдался тот еще, что уж тут говорить. Русские вместо того, чтобы признать, наконец, что все их жалкие попытки организовать более-менее грамотный контрудар изначально обречены на провал и цивилизованно сдаться на милость победителя, словно с цепи сорвались. Встречные бои продолжались весь день, с переменным, к сожалению, успехом.
Их «устаревшие», как принято было считать, легкие танки сегодня всерьез попили крови его батальона. Башенные 4,5-см орудия с легкостью прошивали даже лобовую броню Pz-I и II, так что уверенно справиться с ними могли только панцеры третьей и четвертой серии. Разумеется, большую часть большевиков сожгли, но и цену за это пришлось заплатить… ну, не неприемлемую, конечно, но более чем серьезную. Остальные, как ни печально признавать, безнаказанно ушли. Отступили на последних каплях дефицитного – спасибо нашим безраздельно господствующим в небе асам, оставившим противника практически без тылов! – горючего и огрызаясь последними же снарядами. Завтра большую часть их бронемашин наверняка найдут брошенными с сухими баками на обочинах дорог, на радость трофейным командам, но ему, майору Отто Нойманну, от этого не легче. За потери-то ему отчитываться, не русским…
– Разрешите, господин майор? – В палатку заглянул гауптман Леман, начальник ремонтной службы. Нойманн разрешающе махнул рукой, отворачиваясь. Главного батальонного ремонтника он откровенно недолюбливал. Нет, с профессиональной точки зрения тот нареканий не вызывал: отличный специалист, чего уж там. Если нужно, ночь спать не будет, но к утру все ремонтопригодные машины снова окажутся в строю. Да и знал он его давненько, еще с Французской кампании. Вот только Нойманну категорически не нравилась поистине патологическая страсть гауптмана к женскому полу. За каждой юбкой шляется! И ладно был бы просто неисправимым бабником – что в этом, скажем прямо, столь уж необычного? У него таких три четверти батальона, особенно в этих диких краях, где можно особенно не стесняться – кому они, эти азиатские дикарки, нужны? Одно слово – унтерменши, никакого сравнения с истинно европейскими дамами.